Верность

– Команды под влиянием большевистской агитации перестали подчиняться капитанам. Вот вы и должны…

– Но они в иностранных портах, Алексей Александрович. Портовые власти обязаны привести команды в повиновение капитанам.

– Обязаны, вы говорите? При покойном государе императоре были обязаны, а теперь нас не признают за государство. Инсургентами стали считать. Надо действовать силой и хитростью…

Дрейер задумался. Не по сердцу ему такая затея. Нарушить международное право… Но побывать в заграничных портах очень заманчиво. И жалованье удваивается, и подышать вольным воздухом, и развлечься можно после Камчатки…

– Попробую, если вы объясните как.

– Начнете со «Ставрополя». Пароход стоит на якорях во внутренней гавани в Чифу. Машина разобрана. Подходите на рассвете, становитесь борт о борт, захватываете смутьянов, изолируете их. Расклепываете якорь-цепи и выходите к ближайшим островам. Англичанин – капитан порта – предупрежден. Китайцам скажет, что по его распоряжению пароход выводят на внешний рейд. Там погружайте на пароход уголь, приводите в повиновение команду, а машину в порядок. Разводите пары, и пусть себе идет сюда с военным комендантом и десятком наших матросов. Ясно?

– Это, может, удастся. А потом?

– Потом идите к Седельным островам и ждите там выхода из Шанхая «Эривани» и «Астрахани». Сигналом приказываете им следовать во Владивосток и конвоируете.

– А если с ними в море выйдет «Адмирал Завойко»?

– Не думаю. Но ведь ваш «Магнит» и быстроходнее, и лучше вооружен?.. В общем, действуйте по обстановке, сейчас трудно всё предвидеть. Помните только, что нам очень нужны пароходы.

86

В рубке «Магнита» при свете щелевой настольной лампочки командир и штурман склонились над картой. Вот Чифу, вот место стоянки «Ставрополя». В руках у штурмана Волчанецкого циркуль. Он только что нанес на карту маленький кружок. Это последнее определение места по маякам Кунтунг и Тоуэр.

– «Не опоздаем, Петр Петрович? – спросил командир. – Мы должны войти в гавань на рассвете.

Волчанецкий зашагал по карте циркулем:

– Нет, Адольф Карлович. Наоборот, нужно ещё сбавить ход.

Дрейер по переговорной трубе отдал приказание в машину.

Темная июльская ночь дышала испариной и запахами близкого берега. Тихо плескалась волна, отбрасываемая крадущейся канонерской лодкой. Ярко сверкали звезды, и среди них великолепный Сириус, но на востоке небо уже розовело. С темной западной стороны, закрыв горизонт прямоугольными циновочными парусами, проскользнула, как привидение, большая джонка, подмигнула с высокой кормы единственным фонарем и обдала мостик запахами прелой рыбы и бобового масла.

– Ван нали цюй?[41] – закричали с неё, и она растаяла во мгле.

Комендоры снимали чехлы с орудий и пулеметов. «Совсем как пираты идем в порт», – подумал Волчанецкий, вглядываясь в неясные контуры обозначившейся впереди гряды островов. Стоявший рядом командир словно угадал его мысли:

– Вот так же, Петр Петрович, восемь лет назад мой коллега фон Мюллер на своем «Эмдене» на рассвете входил в Пенанг. И одержал победу.[42] Внезапность, понимаете, это всё.

– Перед Мюллером, Адольф Карлович, был равноценный противник. А у нас что? Старенький пароход с упрямой командой. Незачем и чехлы с орудий снимать.

Дрейер промолчал. На мостик поднялся старший офицер Ипподимопопуло. Командир повернулся к нему:

– Через пятнадцать минут выстраивайте абордажную партию и ещё раз хорошенько проинструктируйте офицеров и матросов.

…На «Ставрополе» все спали крепким предутренним сном. На палубной вахте стоял кочегар Погорелов. Рассветало. Он только что разбудил кока готовить команде завтрак. Стоявшие кучей у берега джонки поднимали паруса и, пользуясь утренним бризом, вереницами выходили в море. Навстречу им шло какое-то выкрашенное в серый цвет паровое судно. Погорелов позвал хлопотливого кока:

– Выдь-ка сюда, Корчагин! Пароход входит в гавань. Чудной какой-то. Грузовых стрел не видно, а мачты с реями.

Вытерев руки, кок вышел на палубу.

– Никак за нами из Владивостока! Буди скорей Августа Оттовича, а я побегу по кубрикам!

Когда ревизор Шмидт, быстро одевшись, вышел на палубу, «Магнит» уже огибал мол, направляясь прямо в стоящему на якорях «Ставрополю». На гафеле белел андреевский флаг.

На палубе «Ставрополя» было уже много народу, все с тревогой смотрели на приближавшийся военный корабль.

– Живей спускайте шлюпку с левого борта! – закричал Шмидт боцману. – Выбросок и швартовых не принимать!

На палубе «Ставрополя» началась беготня. «Магнит» подошел вплотную. У планширя – вооруженные матросы, впереди офицеры с наганами. Мрачные, угрожающие лица. Рядом со старшим офицером, державшим в руке блестящий рупор, стоял командир в накрахмаленном кителе. Заметив на «Ставрополе» помощника капитана, он принял от Ипподимопопуло рупор и сердито крикнул Шмидту:

– Принимайте швартовы! Не бойтесь, вам ничего не будет!

Через голову Шмидта пролетела выброска. От неё бросились в сторону, как от ядовитой змеи. Машина «Магнита» работала задним ходом, и корма его быстро приближалась к «Ставрополю».