Верность

Ямагути говорил то по-японски, то по-русски, в последнем случае с трудом подбирая слова. На помощь пришел лейтенант Ямомото. Почти без акцента он произнес:

– Позвольте, господа, я буду вашим переводчиком? – и сейчас же повторил это по-японски.

Все с радостью согласились.

Разговор шел о камчатских реках, о лове рыбы, прибылях, трудностях завоза соли и продовольствия для рабочих. Японские рыбопромышленники настаивали на установлении регулярных грузовых рейсов из Хакодате в Усть-Камчатск и Большерецк, так как фрахтовать суда от случая к случаю и хлопотно и дорого. Щипчинский ругал «бестолковых и упрямых» большевиков, которые тормозят культуру и мешают освоению богатств Камчатки. Эти богатства по праву принадлежат камчадалам, а не пришлым «узурпаторам». Промышленники одобрительно кивали, консул загадочно улыбался.

Купцов решил выяснить мучивший его вопрос:

– А как население? Оно на чьей стороне? За думу или за ревком?

Население в политическом отношении очень инертно. Охотники и рыболовы против всякой власти и хотят восстановить общинный быт с торговлей без посредников.

– То есть как это без посредников? Как практически?

– Торговля без посредников – не новая идея. Она родила кооперативное движение. Но кооперацией завладели большевики и обратили её в государственную торговлю, объединенную в Центросоюз, который вы представляете.

Купцов возмутился:

– А вы сами-то как считаете? Можно хотя бы в масштабе области организовать торговлю посредством разрозненных, не объединенных в союз кооперативов?

Щипчинский несколько смешался:

– Хуже, чем сейчас, не будет. Ведь пока что здешней кооперации государство ничего не дало. Она доживает свой век, расторговывая запасы муки, завезенной сюда еще при покойном императоре.

Купцов возразил:

– Сейчас наступает перелом: мы привезли немного товаров. Самое необходимое. А «Сишан» привезет ещё, значительно больше…

Желая придать беседе другое направление, вмешался консул:

– Вы, наверное, знаете, господин Купцов, почему население Командорских островов в прошлом году не получило не только товаров, но даже угля для зимнего отопления?

– Насколько мне известно, выгрузке помешала штормовая погода, – спокойно ответил Купцов.

Сакуяма встрепенулся и возразил:

– Наша фирма, не считаясь с погодой, могла бы доставить на острова не только уголь, но и богатый ассортимент товаров. Но господин Ларин не хочет заключить с нами договор.

Ямагути с интересом смотрел на Купцова, а тот медленно и веско сказал:

– Ларин не имеет на это права. Снабжать Командоры должно русское государство.

Вмешался Кумпан:

– Вы сами понимаете, господин Купцов, большевистскому государству это не под силу. Москва далеко, ей не до Камчатки: всё население европейской России голодает. Но если другое государство, например Япония, до которой отсюда рукой подать, будет торговать с нашими кооператорами, смею думать, во всей области будет достаточно товаров. И суверенитет России не будет нарушен. Почему же вы этого не хотите?

Купцов задумался, Щипчинский почти кричал:

– Для этого нужно немедленно порвать с Москвой, объявить нашу думу высшим органом власти, а ревком и сгруппировавшихся вокруг него большевиков изолировать!

Промышленники, услышав перевод, обрадованно закивали, консул с тревогой смотрел на завешенные окна.

– Это не так просто, – задумчиво сказал Купцов, – для этого необходимо какое-то событие, чтобы пробудить активность наделения. Да и это лишь первый шаг. А дальше жестокая, не на жизнь, а на смерть, борьба с большевиками. Здесь уж от населения нужно больше – готовность на кровавые жертвы в этой борьбе. Я, знаете, не большевик, но в такую готовность не верю. Не умеем мы, интеллигенция, организовывать и вести за собой население и сами не хотим в первой шеренге идти. А большевики, несмотря на потери, умеют…

Щипчинский смотрел на Купцова волком. На лице Ямомото застыла несколько удивленная улыбка, и он не торопился с переводом. Кумпан переглянулся с консулом и начал примирительно, наклонив голову набок:

– Видите ли, господин Купцов, здесь, на Камчатке, особые условия. Пролетариата – главной опоры большевиков – нет. Настоящих, непримиримых коммунистов не более полутора-двух десятков. А из Владивостока может быть прислано несколько сот закаленных в боях солдат и офицеров каппелевской армии. Вот вам и решение вопроса.

– Какое решение? Во Владивостоке пока Дальневосточная республика. А если будут каппелевцы, то на какой срок?

– Это уж будущее покажет…

Около полуночи гости разошлись, довольные проведенным вечером. Щипчинский и Кумпан торжествовали, что победили в споре центросоюзника Купцова. Купцов тоже был удовлетворен: он знал теперь, на что рассчитывают «автономисты» и что может произойти на Камчатке. Рассказать об этом Якуму? Ведь он сейчас его непосредственный начальник. Нет, не стоит. Это был бы шаг в большевистский лагерь, и тогда повернуть вспять уже трудно. А чем здесь всё кончится, пока неясно. Лучше молчать, а там будет видно…

На подходе к причалу он обогнал Полговского и рассмеялся.

– Чего это вы, Степан Яковлевич? – удивленно спросил Полговской.