Верность

Полговской самодовольно рассмеялся. Пенсне свалилось с его угреватого носа и повисло на золотой цепочке.

– Да… Вы, конечно, им не пара, доктор, – пробасил Нахабов. – У вас широкие возможности здесь, в Шанхае. Но деньги, деньги нужны! На обзаведение врачебным кабинетом не менее трех тысяч.

Хрепгович наклонился к Полговскому и вполголоса доверительно пообещал:

– Вы их будете иметь, доктор, если согласитесь нам оказать небольшую услугу.

Укрепив на носу пенсне. Полговской выжидающе взглянул сначала на Хрептовича, затем на Гедройца. «Так вот зачем этот Хрептовпч хотел со мной познакомиться!» – подумал он и решил помолчать: пусть выскажется до конца. Наступила неловкая пауза.

– Раз начали, Виталий Федорович, так уж продолжайте! – недовольно пробасил Нахабов. – Не в интересах доктора с нами ссориться.

Полговской встрепенулся:

– Да я и не собираюсь ссориться, господа! Но поймите, такая сумма за «небольшую» услугу! Это странно как-то! Да и могу ли я быть вам полезным? Ведь я только судовой врач.

– Я слышал, доктор, вы даже на вахте стоите, – вмешался Гедройц, – большевики вам, значит, доверяют.

– Большевиков на «Адмирале Завойко» немного. Официальный только комиссар. Есть ещё Якум, но он живет на берегу и, по слухам, скоро намерен отплыть на Камчатку или поехать в Читу… Доверяют, вы говорите, Станислав Цезаревич? Не только мне, но и Нифонтову, например. У него даже Крашенинников бывает, и он не старается это скрывать. Не стесняясь, в кают-компании рассказывает, как принимал его с супругой. Газету вашу «Новое время» среди других газет тоже выписываем и матросам читать даем, правда, вместе с «Шанхайской жизнью» господина Семешко. Комиссар смеется: пусть, говорит, читают, сравнивают и разбираются, кто прав… Видите, не такие уж страшные у нас большевики. И власть не у них, а у командира. Главное, знаете, его доверие.

– Скоро у вас будет другой командир, – напыжился Хрептович, – вот приказ. Читайте!

Полговской дрожащими руками взял бумагу и в дополнение к пенсне надел очки. Прочитав, усмехнулся:

– Так Клюсс этого приказа не признает, господа. И адмирала Старка не признает.

– Признает, когда мы отберем у него корабль!

Полговской улыбнулся:

– Как вы это сделаете, господа?

– Очень просто. Нападем внезапно и возьмем на абордаж. Нас много.

– Возьмете, а дальше?

– А потом уведем во Владивосток.

– Вот это вам не удастся, господа.

– Почему не удастся?

– Китайцы не позволят. Клюсс такое слово знает.

– Китайцы здесь власти не имеют. Здесь Международный сеттльмент.

– Вам, конечно, виднее. Я ведь только врач. Но, по-моему, увести корабль во Владивосток вам не удастся.

– Вас, доктор, это не должно интересовать, – вмешался Гедройц, – ведь вы намерены остаться в Шанхае, открыть кабинет. А они пусть плывут.

– Когда я вступлю в командование, – важно заявил Хрептович, – я разрешу всем, кто не захочет вернуться во Владивосток, сойти на берег. Неволить никого, кроме комиссара, не буду. А его придется задержать: он должен вместе со мной явиться к адмиралу.

– Что вы! – замахал руками Полговской. – Да он застрелится!

– Ну, этого мы ему не позволим… Так вот, доктор, нападать будем на вашей вахте. Желателен бескровный захват. В ваших же интересах. Можете вы это обеспечить?.. Это и есть небольшая услуга.

– А если я расскажу о ваших намерениях командиру?

– Тогда вам крышка, – свирепо посмотрел Нахабов.

– Убьете? – Полговской решил в этом разговоре идти до конца. Нужно знать, на что способны эмигранты.

– Нет, доктор, – вмешался Гедройц, – отправим на каторгу. Вспомните, вы помогаете несовершеннолетним. Рю Монтабан на французской территории. По французским законам за это полагается каторга. А все девочки у меня на примете. Когда узнают, что вы большевик, с удовольствием дадут показания. Будет громкий процесс. Кричащие заголовки в газетах, ваш портрет, ваша биография. Очень эффектно.

– Это ещё надо доказать.

– А вот, посмотрите. – Князь протянул две фотографии и захихикал.

«Какой противный смех, – подумал Полговской, – и как это он ухитрился. Оказывается, не я его, а он меня держит в руках!» И, как бы по рассеянности, он положил фотографии в нагрудный карман.

– Поближе к сердцу! – захихикал Гедройц. – Нравятся? Не беспокойтесь, у меня ещё есть.

На лбу Полговского выступил пот.

– Ваши фотографии ничего не доказывают, кроме факта моей врачебной практики.

– А показания девочек, доктор? Тут уж вы не сможете сказать, что видите их впервые и что они нами подкуплены. А медицинская экспертиза? Ведь докажем? А?

«Докажут, подлецы», – решил Полговской и переменил тон:

– Ладно, господа, мы друг друга выдавать не будем. Скажите только яснее, что вы от меня хотите?

Хрептович довольно улыбнулся:

– Немногого, доктор. Во-первых, постоянной информации через князя обо всем происходящем на корабле. Это вы и так уже делаете. Во-вторых, вы должны в назначенную для нападения ночь подобрать таких матросов в вахтенное отделение, которые не оказали бы нам сопротивления, не включили бы авральных звонков. Вахта должна молча наблюдать происходящее. Тогда всё пройдет прекрасно и комиссар даже не проснется.

– А командир?