Верность виконтессы. На службе Ее Величества

На заре в калитку кто-то громко постучал. Габриэль не стал никого будить и сам вышел во двор. Он так и просидел на лавке у порога без мыслей и чувств: потрясенный, растерянный, опустошенный. Всю ночь его как будто обволакивал густой, забивающий легкие туман, из которого никак не удавалось выбраться. Только громкий стук вернул его к чудовищной действительности.

На входе стоял взволнованный Ахмед:

- Джибраил, прости! Я не знал… Мне сказали привести тебя, но я понятия не имел, что они готовят похищение твоей жены.

- Простил. У тебя все?

Ледяной тон совсем обескуражил несчастного Ахмеда.

- Командир, чем я могу помочь?

- Все, что мог, ты уже сделал, - сердито буркнул Габриэль и захлопнул калитку.

- Командир, я найду ее! Клянусь, найду! - закричал Ахмед.

Но в ответ ему донесся лишь звук тяжелых удаляющихся шагов.

Габриэль подошел к старой чинаре, крона которой затеняла весь двор, и, облокотившись о ствол, уткнулся лбом в согнутую в локте руку. Надо принимать решение. Просить помощи у тамплиеров - бесполезная трата времени. Они не захотят нарушать шаткий мир в Иерусалиме. Ведь по договору, заключенному в 1229 году между императором Фридрихом и каирским султаном аль-Камилем, запрещено причинять вред мусульманам, имеющим свободный доступ к исламским святыням в Иерусалиме. Да и чем больше Габриэль будет пытаться разыскать Сабину, тем чаще ее будут перевозить с места на место, отчего условия ее содержания только ухудшатся. Малик же обещал обеспечить его супруге достойное проживание. Габриэль сам был пленником в доме Музаффара, и если его сын впитал в себя хоть каплю отцовского благородства, то, пожалуй, ему можно верить.

На кону - год разлуки. И лишний год жизни здесь, в Леванте. Хотя почему лишний? Поиски Животворящего Креста могли бы занять у них не меньше времени. Если бы не похищение Сабины, сложившуюся ситуацию даже можно было бы назвать удачной. За некую услугу ему предлагают бесценную реликвию. Теперь о самой услуге. Малик не походил на глупца и должен понимать, что он - если ему правильно описали его, Габриэля, характер - не станет шпионить. Да и нелепо выглядела бы вся эта затея: ждать каких-то знатных пилигримов, устраивать сложные похищения, чтобы раздобыть нехитрые сведения. У арабов в Константинополе наверняка работает целая армия лазутчиков. Если они ухитряются читать корреспонденцию императора Священной Римской империи, то тайны соседних монарших дворов для них тем более не секрет. Нет, здесь и впрямь что-то другое.

Габриэль напряженно покопался в памяти, вспоминая, что ему известно о нынешних правителях Константинополя. Жан де Бриенн пять лет назад стал регентом при малолетнем императоре Бодуэне Втором, его даже короновали как императора-соправителя. Сейчас Бодуэну около семнадцати, а Жану - далеко за шестьдесят.

Старый и малый! Абсолютно разные люди, которых Габриэль ранее никогда не видел и которых необходимо призывать к объединению с сарацинами. Лично Габриэль на месте императоров послал бы такого переговорщика куда подальше. Объединиться с реальными врагами против призрачных кочевников? Бред какой-то. Но Малик говорил с ним с определенной долей уверенности, что все выполнимо. Хотя и прекрасно знает: с тех пор как Константинополь был завоеван в 1204 году, франки только тем и заняты, что отчаянно, на грани возможностей пытаются удержаться на покоренных землях. Особенно сейчас, когда от Латинской империи остался лишь Константинополь и его окрестности. Остальные территории успешно отобрали ромеи и болгары.

Какие бы ни были у него, Габриэля, выдающиеся аналитические способности, он плохо понимал суть предстоящих переговоров. Жан, конечно, уже стар и в любой момент может умереть. А Бодуэну до совершеннолетия еще четыре года…

И тут Габриэля осенило! Он так резко вскинул голову, что больно ударился о нижний сук. Охнув и потерев затылок рукой, Габриэль присел на колоду рядом с деревом, чтобы не рухнуть от ошеломляющей мысли. Малик беспрестанно называл его виконтом, притом что сарацины абсолютно равнодушны к франкским титулам. Намекал на старость Жана, даже лекаря обещал дать. И эта уверенность Малика в выполнимости нелепой на первый взгляд миссии…

Габриэль понял! Малик и его единомышленники хотят сделать его, виконта д'Авранша, регентом при малолетнем императоре Бодуэне Втором. Через год! К этому времени Габриэль обживется при константинопольском дворе, заработает авторитет. А потом, когда у арабов на древнем престоле Константинополя появится свой человек, можно будет подумать не только об отражении монгольских набегов. У Малика на этот счет явно заготовлены другие, более прозаичные планы.

Если его предположения верны, то сарацины не тронут Сабину и действительно создадут ей сказочные условия. Таким образом они купят ее доверие, что впоследствии может им пригодиться.

Габриэль вдруг увидел выход. Регент не регент, но если ему и впрямь удастся втереться в доверие к Жану де Бриенну, достичь высот при константинопольском дворе, он, соответственно, обретет некую власть. А власть - это войско за плечами.