Верность виконтессы. На службе Ее Величества

С ним прибыла тысяча рыцарей, чуть больше пехотинцев и полчища мирных пилигримов. Эти нищие паломники связывали императора по рукам и ногам своим вечным голодом и беспомощностью перед сарацинами. К тому же из-за отлучения от Церкви Фридриха не поддержали храмовники и госпитальеры. Он понимал, что без дополнительной военной мощи чего-либо путного не добьется, поэтому прибег к помощи своего безупречно отточенного ума. Император знал, что у каирского владыки аль-Камиля ситуация не из лучших. Незадолго умер средний брат султана аль-Муаззам, владения которого, в том числе и Иерусалим, отошли к их третьему брату аль-Ашрафу. Вскоре аль-Камиль отвоевал у непомерно разбогатевшего младшего брата Иерусалим, но как его удержать? И вот тут ему подворачивается под руку чудаковатый христианский монарх…

Сабина не смогла сдержаться и громко прыснула. Королева улыбнулась в ответ:

- А иначе и не скажешь! За более чем вековое правление на Святой земле наши бывшие соотечественники не смогли расширить свое весьма смутное представление о подданных греках - братьях во Христе. На мусульман же вообще не обращали никакого внимания. Поэтому сарацины привыкли считать, что у высокомерных франков спесь рождается раньше их самих.

- Как вы хлестко прошлись по франкам!

Сабина откровенно расхохоталась, и Бланка подхватила ее заразительный смех. Дамы, очевидно, хохотали так громко, что один из рыцарей низко нагнулся в седле и, заглянув в окошко, поинтересовался, все ли у них в порядке. Виконтесса поспешила успокоить охрану и, подавив последние всхлипы, продолжила разговор:

- Вы правы. Габриэль рассказывал мне много забавных случаев из жизни в Палестине, когда из-за чванливости многие рыцари-франки упускали собственную выгоду.

- Вот-вот! - согласилась Бланка и, подражая просторечию жонглеров, повела рассказ в шутливом стиле. - А тут вдруг сам император западных христиан запросто болтает с султаном на чистом арабском языке, декламирует стихи, цитирует восточных философов. Душка, а не противник! Да такому не только Иерусалим, но и Вифлеем с Назаретом на десять лет не жаль отдать, да еще и коридор от моря в придачу.

С маленькой поправкой: мусульманские общины и их святыни не трогать. Фридрих согласился. Он всегда умел договариваться с мусульманами. Еще лет семь назад, когда в Палермо восстали сарацины, Фридрих не стал их уничтожать, а просто переселил пятнадцать тысяч отборных воинов-арабов на север Сицилийского королевства, в аккурат на границу с папскими владениями. Сарацины быстренько переженились на местных девицах, пустили корни и стали самыми преданными людьми Фридриха. Им, мусульманам, абсолютно наплевать на отлучение от Церкви, потому эти воины в любое время при любом интердикте составляют костяк личной гвардии императора.

- О таком императоре необходимо поучительные книги писать и по ним обучать других монархов искусству правления! - невольно воскликнула Сабина и тут же прикусила язык: перед ней как раз и сидел этот «другой монарх».

- С удовольствием бы прочла, - не моргнув глазом, отозвалась королева. - Учитывая, что Фридриху всего тридцать шесть лет, он еще не раз нас удивит.

- Он младше вас?

- На шесть лет. Я внимательно слежу за его правлением и многое беру на вооружение. Вы ведь знаете, я тоже умею договариваться, - подмигнула Бланка. - Но вернемся в Иерусалим. Итак, договор подписан![55] Вот он - Гроб Господень! Тот самый, ради обладания которым сто тридцать лет назад христианские рыцари утопили древний город в крови. Сейчас же ни один из воинов Фридриха не обагрил даже кончика меча. Аллилуйя! Но не поется так папе римскому. Он заявил, что на Святой земле королевство похитил служитель Магомета. Именно так Григорий Девятый обозвал императора Священной Римской империи!

- Да… - печально протянула Сабина. - После подобных историй только крепкая безоглядная вера может спасти от ненужных мыслей.

Бланка, лишь кивнув в ответ, предпочла не развивать опасную тему и вновь перешла на ироничный тон, ведь иначе об абсурдности происходящего в феврале-марте 1229 года нельзя было рассказывать.

- Император, как вы помните, был женат на королеве Иерусалимского государства Иоланде[56], которая полугодом ранее умерла во время родов, но успела оставить наследника-сына. В связи с этим Фридрих абсолютно на законных правах к своим коронам - немецкой, сицилийской и имперской - решил добавить еще и иерусалимскую.

Но опять-таки, он отлучен от Церкви. Понятно, что никто из священнослужителей не рискнет его короновать, ему запрещено даже входить в церковь. Однако и этот «пустяк» не смутил нашего Stupor Mundi! Дождавшись окончания мессы, он вошел в храм Гроба Господня и, взяв с алтаря корону Иерусалима, возложил ее себе на голову[57].

- Вот так запросто? - Сабина даже позабыла заслонить рукой рот, открывшийся от чрезвычайного изумления.