Верность виконтессы. На службе Ее Величества

Настал заранее оговоренный день. Граф устраивал пышный прием в честь дочери герцога и графини Матильды. Сам Тибо не ожидал от этого вечера ярких удовольствий. Прием был лишь актом вежливости к знатному гостю, самого же графа последние дни ничто не радовало.

И вдруг Тибо ахнул. В дверях роскошно убранного Большого зала показался тот самый белокурый ангел.

Пьер, давясь смехом, представил:

- Моя дочь Иоланда!

- Ваша дочь?!

- Вы, мессир?! - воскликнула не менее удивленная девушка. - Я совсем не разбираюсь в геральдических нашивках и в прошлую встречу даже не догадалась, что мне поцеловал руку хозяин города.

Иоланда рассмеялась звонким колокольчиком, а Тибо, оглушенный этой встречей, растерянно молчал. Матильда, которая сама была влюблена, прекрасно понимала графа и сразу пришла ему на помощь, взяв заботу о застолье в свои руки. Тем более что особого труда для нее это не составило: стол был изысканно сервирован, слуги вышколены, и отменные яства подавались с неспешной очередностью, а бокалы наполнялись без промедления.

Постепенно Тибо пришел в себя, и к нему вернулось его знаменитое красноречие. Он засыпал Иоланду рифмованными комплиментами (кое-что перепало и Матильде), а после вкуснейшего ужина, аккомпанируя себе на гитерне, исполнил в честь юной гостьи свои лучшие канцоны[70]. После многообещающего пира Пьер терпеливо - насколько данное понятие вообще было применимо к нему - ждал, пока яблоко окончательно созреет. Хвала Создателю, у романтиков чувства вспыхивают быстро. Под бдительным оком герцога Иоланда и Тибо виделись еще несколько раз. Граф не скрывал легкомысленного веселья, а юной романтичной девушке, конечно же, льстило восхищенное внимание со стороны принца труверов. В ее честь он сочинил уже две канцоны, которые очень скоро облетят французские земли, и на Рождество их будут распевать возле уютных очагов во всех замках.

Вскоре отец невесты решил: пора!

Они с Тибо играли в шахматы, и рассеянный влюбленный проиграл уже третью партию подряд. Радуясь выигрышу, Пьер потер ладони и как бы случайно обронил:

- Благодарю, граф, за гостеприимство, но через день-два я покину ваш прекрасный город.

- Вместе с Иоландой? - задал откровенно глупый вопрос Тибо и тут же смутился.

- Вы видите другие варианты?

- Нет… я… просто…

- Просто вы влюбились в мою дочь?

Пьер четко, по-военному прояснял ситуацию и, дождавшись обреченного кивка собеседника, закончил:

- Тогда женитесь на ней и оставляйте в своем замке на законных основаниях.

- Жениться? - Мысль была вполне логичная, но Тибо остолбенел.

- Вы вдовец. Моя дочь - завидная партия даже для короля. Мы с вами всегда неплохо ладили. Не вижу препятствий!

- Но ведь по Вандомскому миру она предназначена Жану - брату короля?

- Этот договор мне навязали. К тому же за четыре с лишним года много воды утекло. Мои адвокаты найдут с полдюжины поводов, чтобы разорвать помолвку.

Тибо в сомнениях покусывал шахматного коня из слоновой кости и молчал. Решительному Пьеру надоела столь долгая бессмысленная пауза. Хлопнув ладонями по коленям, он подвел итог:

- Мы будем ждать вашего решения - надеюсь, положительного! - в монастыре Вал-Секрет близ Шато-Тьерри. Это недалеко, на дорогу много времени тратить не придется.

- Мне надо подумать, - тихо отозвался Тибо.

- Думайте. Даю вам месяц.

Пьер невзначай забыл на шахматном столике вышитый портретик дочери.

Замок Эспри. Июль-август 1231 года

Пожалуй, Сабина больше всех в королевстве радовалась недавно подписанному перемирию. Наконец-то Габриэль с ней! Король, воспользовавшись мирной передышкой, заявил о желании объехать Нормандию и северные графства.

В поездку с ним отправилась армия мелких чиновников: судьи, писари, счетоводы, а военачальники в кои-то веки могли с чистой совестью отдохнуть. Бланка также отправилась вместе с сыном в турне, великодушно оставив Сабину в лоне семьи.

Несколько безмятежных месяцев супруги решили провести в родовом замке Габриэля.

Маленький Робер уже вовсю болтал и за полтора дня пути умудрился вконец замучить вопросами своих родителей. Он не пожелал ехать в повозке вместе с Вивьен, поэтому почти весь путь проделал в одном седле с отцом. Тот устроил сына впереди себя и всю дорогу бережно придерживал его ладонью.

Сабина ехала на своем любимом гнедом Дамаске и с восхищением поглядывала на вороного красавца Рапида, на котором восседал Габриэль. Огромный жеребец, лоснившийся синевой, по-прежнему не оставлял ее равнодушной, хотя за многие годы она могла бы к нему и привыкнуть.

- Габри, а сколько лет тебе служит Рапид?

Он подсчитал в уме и удивленно воскликнул:

- Не верится, но уже десять!

- А десять лет - это много? - не замедлил вклиниться в родительскую беседу д'Эспри-младший.

Вопрос мальчика поверг Габриэля в длительное раздумье.

- Сын, ты загнал меня в тупик. Даже не знаю, что ответить.

Робера, похоже, устроил и такой ответ. Он продолжал сыпать бесконечными вопросами, которые по мере приближения к Эспри повторялись третий, четвертый, пятый раз:

- А замок болсой? А басен там много?