Верность виконтессы. На службе Ее Величества

- Простите, демуазель, я удручен, что явился посланцем огорчений, - с трудом подбирая слова, бубнил Родриго. - Поверьте, граф отказывается от вас исключительно по политическим соображениям, иначе…

- Перестаньте извиняться за другого человека, - прервала его Иоланда.

Родриго показалось или она действительно не слишком расстроена?

- Вы очень отважный человек, раз решились действовать под носом у моего грозного отца. - Иоланда по-детски откровенно разглядывала его. - Мне нравится ваше доброе мужественное лицо, и потому до утра я ничего ему не скажу. Выбирайтесь отсюда немедленно.

- Монастырские ворота уже закрыли, нужно разыскать лестницу.

- Не нужно. В стене за амбаром есть маленькая калитка с навесным замком. Думаю, вы без труда его собьете.

- Спасибо.

Слова Иоланды придали Родриго смелости. Он подошел к ней почти вплотную и жестом попросил дать ему руку для поцелуя. Она покорно протянула ладонь. Они посмотрели друг на друга, обменявшись понятными только их сердцам посланиями.

Портретик девушки Родриго так и не вернул.

Ренн. Октябрь 1231 года

Дворец герцога погрузился в траурное безмолвие, как будто кто-то умер. На глаза Пьеру осмеливались являться только самые отчаянные или те, у кого не было иного выхода. Вспышки яростного безумия периодически сотрясали стены огромного дворца, поэтому слуги предпочитали выполнять работу когда угодно, даже по ночам, лишь бы не раздражать хозяина.

Почти два месяца герцог пил и размышлял, рычал от гнева и снова пил. Он знал, что отомстит Тибо, отомстит жестоко, беспощадно. Никто еще его так не оскорблял!

Даже перемирие, подписанное в начале лета, не унизило его столь безжалостно. Очень хотелось знать, кто надоумил графа отвергнуть с таким трудом устроенную помолвку. За всем стоит Бланка - Пьер не сомневался, - но чьими руками она это сделала? Руками прыткой Сабины? Пьер послал своих людей на разведку, и те доложили: с июля Сабина с супругом безвыездно находятся в своем замке Эспри. Вне замка их никто не видел. Тем более в Париже. У Пьера там была тьма лазутчиков. К сожалению, ему никак не удается завербовать кого-то из окружения Габриэля. Сколько ни пробовал - бесполезно. Все слуги до фанатизма преданны своему виконту.

Ко всему прочему, никто в монастыре не запомнил проходимцев, которые принесли письмо Иоланде. Все дружно твердили о женщине со шрамами, а ее спутника вообще не смогли описать. От сильного испуга дочь тоже не запомнила лица мужчины, изображавшего из себя помешанного.

Бедная девочка - третья несостоявшаяся помолвка.[72] Ее страдающее самолюбие потребовало уединения. Иоланда отпросилась на недельку-другую в аббатство Мон-Сен-Мишель. Правда, вчера гонец привез письмо, в котором она просит разрешения остаться в монастыре до Рождества. Пишет, что монахи отнеслись к ней по-доброму, она почувствовала умиротворение и ощутила потребность провести в молитвах больше времени. Странно, раньше герцог не замечал у дочери религиозного рвения. Но он не женщина, ему не понять, что испытываешь, когда тебя отвергает жених. Ладно, пусть благочестивые мысли успокоят ее оскорбленную душу.

В размышлениях Пьер осушил очередной кубок, подошел к камину и с рыком согнул в бараний рог кочергу, вложив в это усилие всю свою ярость.

Его пешие дозорные, обходившие аббатство по периметру, успели заметить двух лазутчиков, удиравших из монастыря Вал-Секрет, но слишком поздно. Беглецам удалось добраться до заранее условленного места, где их ждали лошади. Пущенная по следу погоня почти настигла их. Неожиданно один из убегавших обернулся в седле и выстрелил из арбалета. На скаку! Трюк был проделан с сарацинской ловкостью. Стрела пробила грудь одному из преследователей и вышибла его из седла. Остальные всадники, потрясенные меткостью арбалетчика, стрелявшего из столь неудобного положения, замедлили ход, чтобы осмотреть поверженного товарища, а когда очнулись, беглецы уже успели затеряться в густом лесу.

Трусы! Пьер приказал всыпать по двадцать плетей каждому, кто участвовал в этой позорной погоне. Да что толку?

Отважные лазутчики бежали в сторону Провена. Значит, это слуги Тибо? Или они просто запутывали следы? Ладно, чего гадать. Рано или поздно он все равно узнает правду и тогда накажет виновных.

Раздался робкий стук в дверь. Герцогу захотелось швырнуть искореженную кочергу в дверь, но он вовремя спохватился. Если в столь поздний час его осмелились потревожить, значит, случилось что-то серьезное. На пороге стоял дворецкий; заикаясь, он доложил о прибытии гонца.

- От кого? - рявкнул Пьер.

- Не признается, ваша светлость. Утверждает, что ему дозволено сказать, от кого он, только вам и с глазу на глаз.

- Ну, если это какой-нибудь пустяк, то хозяин получит голову посланца в холщовом мешке!

Впустив гонца, дворецкий плотно закрыл двери, молниеносно скрылся в соседней комнате и замер в ожидании гневных криков. А ничего не подозревающий гонец, оставляя за собой мокрые следы от облепленных грязью сапог, уже протянул герцогу в поклоне свиток:

- От ее величества Изабель.