Верность виконтессы. На службе Ее Величества

- Более чем! Нужно знать Родриго! Он - как бы мягче сказать - всегда относился скептически к религиозной экзальтации. Меня его поездки в монастырь насторожили, и я поделилась своими подозрениями с мужем. Он тут же выяснил, что в аббатстве находится дочь Пьера. Вот тогда я и вспомнила о том злосчастном портретике на шее Родриго, который он, кстати, продолжает носить! Я решилась проследить за ними. Иоланда никогда меня не видела и потому узнать не могла. Вместе с Габриэлем мы высчитали периодичность их встреч, и я прибыла в монастырь инкогнито за два дня до одной из них. Попросила монахов не выдавать меня. Иоланде представилась вымышленным именем и постаралась вызвать у нее доверие.

- Она сразу назвалась?

- Нет! Надо отдать должное ее осторожности: она тоже представилась другим именем. Как случайные попутчицы, которые никогда больше не встретятся, мы болтали обо всем на свете. Я старалась подводить разговор к теме влюбленности.

- Получилось?

- Да. Вечером следующего дня мы стояли на оборонительной стене и провожали взглядом садившееся за море солнце. Очевидно, под воздействием этого чудесного зрелища Иоланда решилась излить мне душу. У девочки и правда случилась первая любовь. Каким-то немыслимым образом Родриго сумел передать ей записку в Ренне, в которой предложил встретиться в аббатстве Мон-Сен-Мишель. Девушка согласилась, отпросилась у отца и приехала в обитель в октябре.

- Очень удобно, - кивнула Бланка, натягивая поводья загарцевавшей лошади.

Животным не нравилась столь длительная остановка. - Авранш рядом, Родриго мог приехать в любой момент. А то, что девушка после расторгнутой помолвки так долго находится в монастыре, никого не удивляло.

- Согласна. Родриго устроил все очень умно. Но вернусь к своей слежке. Я подсмотрела их встречу… Не могу говорить об этом без слез: сияющие глаза, нежные прикосновения, робкие поцелуи. Они упивались каждым мгновением своей любви, которая - оба прекрасно это понимают - не имеет права на будущее.

Дамы вновь пустили коней шагом. Судя по длинной паузе, Бланку потрясла неожиданная любовь молодых людей, которая может обернуться бедствиями для многих. «Сияющие глаза и робкие поцелуи» ничуть ее не задели. Без тени улыбки она приступила к допросу:

- Вы пытались поговорить с Родриго?

- Признаться, что я за ним следила? Ни за что! Иначе навсегда потеряю его доверие. Я пыталась вызвать Родриго на откровенность еще до своей поездки в аббатство, но он упорно отнекивался. Про портрет, висящий на шнурке у него на шее, сказал, что просто забыл отдать; носит, чтобы при первом удобном случае вернуть.

- Вы считаете, что они уже преступили запретную черту?

- Ох, не знаю! Очень надеюсь, что нет! Иначе Моклерк убьет Родриго.

- Не просто убьет, а медленно, с пытками и мучениями. И никто не сможет за него заступиться, даже я! Древние кутюмы, поощряющие месть, тем более месть за поруганную честь незамужней дочери, самые прочные! Королевские законы их еще нескоро сломают. Где сейчас Иоланда?

- Уехала к отцу еще перед Рождеством. Но влюбленные могут придумать (если уже не придумали) дюжину других способов для встреч.

Бланка ухмыльнулась:

- Вот когда посетуешь на чрезмерные умственные способности Родриго. А я как раз подыскала ему прекрасную партию. Ждала письменного разрешения от родственников невесты и уже собиралась порадовать жениха…

- Думаю, пока что лучше не говорить ему об этом. Несмотря на кажущуюся мягкость, он в некоторых вопросах проявляет удивительное упрямство. Не ставьте меня в неловкое положение: я умру от стыда, если он ответит отказом на ваши старания.

- Конечно, не буду! Я тоже самолюбива. Зачем ставить под удар собственную гордость, заранее зная результат? - криво ухмыльнулась Бланка и жестко закончила: - Немедленно отзовите Родриго из Авранша. Впрочем, я сама скажу об этом Габриэлю.

* * *

Бланка наслаждалась ужином в семейном кругу своей конфидентки. Дети, наспех поев, умчались решать очень важные, только им известные дела, а взрослые под нежную мелодию обсуждали самые обычные житейские вопросы.

Королеве нравилось гостить в Эспри. Любящие супруги создавали атмосферу приятного душевного комфорта, по которому она очень тосковала после смерти мужа. К тому же ее гостеприимно принимали здесь не из-за корысти (она это твердо знала), радовались не королеве, а именно ей - женщине по имени Бланка.