Вернулся

— Сосредоточиваемся на рубеже атаки. «Днём не двигаться», «Фары не палить». Помнишь? — отшучивался Казымов, хотя и сам ещё не знал, когда и как начнёт он своё новое производственное наступление.

В день, когда весна неожиданно обрушила первый редкий и крупный дождь на почерневший снег, в жизни Пантелея Казымова произошло событие, которое он давно уже смутно предчувствовал и которое не могло не произойти. В любом деле, в любой профессии бывает так: человек копит навыки, вносит в них что-то новое, критически обдумывает свой труд, ищет, ставит опыты. Потом за какой-то невидимой чертой плоды долгих исканий сливаются воедино, превращаются в тот чудесный гармонический ритм, который любую работу делает вдохновенным творчеством, совершенным мастерством, в котором точно, скупо, глубоко, осмысленно каждое движение. И тогда душа человека наполняется творческим волнением, и, подхваченный им, как на крыльях, он открывает в себе непочатые силы, совершает чудеса, удивляющие подчас не только окружающих, но и его самого.

Так случилось с Казымовым в вешний день, когда, идя на работу, он услышал в матовой голубизне неба такой необычный здесь, над миром железа и стали, тонкий звон жаворонка и ветер, вырвавшись из-за здания прокатного цеха, бросил ему в лицо щедрую пригоршню капель первого дождя.

Сталевар пришёл в цех полный неосознанной радости, разбуженной в нём весной, весело подмигнул подручному, напомнил бригаде, что сегодня они ставят опыт скоростной завалки.

Радостное настроение сталевара передалось остальным.

— Товарищ гвардии сталевар, разрешите доложить, что бригада готова к опыту. Больных и слабых нет, шихта лежит в мульдах на стеллаже, как приказано, — вытянув руки по швам, весело отрапортовал подручный.

— Вольно. Брюхо при рапорте подбирают, — пошутил Казымов и поднялся к стеллажам.

Мульды с шихтой были расположены, как он с вечера приказал, в строгом порядке: ближе к завалке — стружка с мелким железом и дальше — известняк, ещё дальше — крупный лом и прибыли. Как Казымов и предполагал, когда началась завалка, всё это удалось заложить последовательно и быстро. Затем, пока шихта прогревалась, подготовили чушки чугуна и сразу же без задержки приступили к заправке откосов. Весь этот процесс, заранее до мелочей обдуманный Казымовым и тщательно подготовленный бригадой, они разыграли, как по нотам. Работали ловко, сыгранно, как футболисты хорошей команды на ответственном матче. Каждый делал своё и в то же время помогал товарищам.

И когда, отдав команду быстрее закрывать завалочные окна, Казымов отошёл от печи, чтобы напиться, и взгляд его случайно упал на висевшие посреди цеха электрические часы, кружка с газированной водой остановилась у него в руке. Часы говорили, что на завалке они сэкономили сегодня около семидесяти минут. Казымов так и застыл со счастливой улыбкой на лице, держа в руке полную кружку. Вот они, непочатые резервы!

— Как шихта легла, точно постель постелили, а?! — крикнул ему в ухо подручный. — Ох, гад буду, если мы хвалёному Володьке сегодня фитиль не вгоним.

В озорноватых глазах подручного светился горячий азарт. Взглянув мельком на его сияющую задорную физиономию, Казымов как бы очнулся. Он сунул подручному так и оставшуюся нетронутой кружку воды и бросился к печи. Теперь, окрылённый первой удачей, он, нагоняя температуру, смело переступил ту грань, на которой обычно останавливался. При плавлении Казымов довёл температуру до максимума и, следя за белым клочковатым пламенем, мерцавшим в печи, в то же время наблюдал за форсунками, чтобы не допустить снижения подачи мазута. Его разгорячённое жаром лицо с посиневшим, ставшим особенно заметным шрамом как бы застыло, губы сжались в ниточку, и весь он, следя за печью, собрался в пружинистый комок, точно готовился к прыжку.

— Не подожжём своды? А? — прошептал ему на ухо подручный.

Никогда они не шли ещё на таком температурном максимуме. Обычно смелый, парень теперь не на шутку струсил.

— Уйди, — сквозь зубы пробормотал Казымов, не отрывая взгляда от пламени.

Пот лил с его лица, гимнастёрка намокла и связывала движения. Сталевар стащил её и остался в майке. На миг он кинул на подручного весёлый взгляд, а тот, уже заразившись от своего начальника уверенностью, подхваченный тем же радостным порывом, старался изо всех сил.