Вернуть или вернуться?

Давать разрешение на использование сомнительного препарата врач не хотел. Я предложил добровольцам дать лекарство бесплатно. Согласился один дед. Думаю, именно по той причине, что платить не нужно. Пребывание в больнице стоило шестьдесят шесть копеек в сутки и не всем беднякам по карману. Люди более обеспеченные могли себе позволить посещение врача на дому. Но медикаментов в это время практически не было. Не считать же опиум лекарственным препаратом?

В одном из первых журналов «Наука и жизнь» я написал статью об опиуме и всех остальных наркотиках. Только учёных мужей статьи какого-то купца-выскочки не заинтересовали. Мало кто вообще читал журнал. Тираж не тот. Сергей закупил оборудование в Петербурге. Даже штат нанял. Казимирова-младшего поставил управляющим. Но книги ещё не начали печатать. Только опробовали копировать «Науку и жизнь». Опять же, всё упиралось в сроки и цензуру. Даже пять тысяч экземпляров слишком мало для столицы, не говоря о стране в целом.

Переубеждать врачей долгое и неблагодарное дело. Проще самим внедрить препарат или, ещё лучше, не болеть. Зарян как-то рассказывал о медпомощи среди казаков. Для этого времени очень неплохо. Заряну когда-то давно удаляли пулю из ноги. Делать это начали на закате (так мух меньше). Дали выпить стакан водки, но могли сунуть и маковый отвар, просто не сезон был. Инструмент тщательно обработали. Вначале прокипятили в солёной воде. Затем подержали над пламенем. Тот, кто делал операцию, долго мыл руки, следом ещё водкой сполоснул. Ногу обложили льдом, чтобы уменьшить чувствительность и кровообращение. Продезинфицированными крючками рану расширили и, выкатив пулю, обработали её отварами трав, потом, вложив конский волос, зашили, а ногу зафиксировали в лубках.

Для чего нужен был волос, я не понял, и Вера Степановна просветила, что это своего рода дренаж раны. Сопровождали операцию молитвы и удары бубна, которые продолжались до утра, таким образом не давая пациенту уснуть. Медицинских показаний по поводу бубна, с моей точки зрения, не было. Скорее и в большей степени это традиция казаков.

В целом, могу сказать, самолечение казаков выглядело лучше, чем помощь страдающим в больнице, которую мы посетили. Ходили мы с близнецами в холщовых масках, закрывающих рот и нос (позже я заставил их тщательно вымыть руки с мылом). Результаты у больного дедка стали заметны уже через полчаса. Температура упала. И врач милостиво согласился принять упаковку расфасованного порошка под названием «Аспирин», хотя выражение его лица явно демонстрировало, что он этому всему не доверяет.

Я же в тот вечер толкал проникновенную речь перед близнецами:

– Представьте себе, сколько жизней спасёт ваш аспирин! Это судьбы и жизни миллионов людей…

Прошёлся по «больной теме» умерших родителей. Братьям повезло, что они остались с бабкой, когда отец и мать поехали торговать на ярмарку. Сыпной тиф свалил родителей на обратной дороге. Безусловно, аспирин не панацея, но он снижает температуру. Чем опасно повышение температуры тела, я братьям подробно рассказал.

Что-то фанатичное появилось во взгляде парней сразу после моих слов. Думаю, они начнут втюхивать всем аспирин, не дожидаясь документов из Петербурга. Сергей обещал прорекламировать то, что привезла с собой Вера Степановна. Но, опять же, на всё нужно время в этом медлительном XIX веке.

Перебивать настрой близнецов своими сомнениями я не хотел. Одобрил их желание поехать к Вере Степановне на обучение. Сам же решил проведать хутор. Васька – пацан ответственный, но ещё молодой. Мне стоило самому посмотреть, как там и что.

Тут как раз вернулись охранники, сопровождавшие зерно в Петербург. Вот с ними я и поехал на хутор. По пути завернули в Пашковскую. Душевно пообщались с Фёдором. Тот меня уже как родного привечал. Ещё бы! Я столько семян станичникам надарил! И всё это росло, зрело и радовало глаз. Оставил атаману аспирин с инструкциями, довёл информацию, что в Поволжье и на северо-востоке России грядёт голод. И это не слухи, а реальный факт, поскольку засуха уже пришла. Атаман мне поверил сразу и безоговорочно.

– Фёдор, зерно перекупщикам не продавай. Цены возрастут к весне в два, а то и в три раза, – посоветовал я напоследок.

Выехали на следующий день на рассвете. Я управлял бричкой, а охрана сопровождала меня верхом. Добрались быстро, часа за четыре. Ещё издали я оценил посадки и будущий урожай. Только сами обитатели хутора выглядели не слишком счастливо.

– Бяда, Николай Иванович! – кинулся ко мне Архип, как только я сошёл с брички. – Бяда!

Я не сразу въехал, что случилось. Оказалось, жена одного из крестьян, приехавших весной, начала «кликать».

– Упадёт, глаза белёсые закатит, а сама завывает, – перечислял Архип. – В церкву её возил, не помогло.

По всему получалось, что женщина больна эпилепсией или чем-то ещё, раз вызывало такие приступы. А я не медик. Кроме аспирина с собой ничего не привёз.