Вернуть изобилие

Он взглянул на них обеих, быстро поводя глазами из стороны в сторону.

— Раздевайтесь, — сказал он.

— Что? — в один голос спросили женщины.

— Раздевайтесь, — повторил он.

Саския и Табита переглянулись.

— Пошел ты, — сказала Табита. — Можешь оставить это себе. Я не хочу есть.

И она села рядом с Саскией.

— А я хочу, — сказала Саския.

Она расстегнула молнию на вороте жакета и стянула его через голову.

Табита схватила ее за руку:

— Не делай этого, — свирепо сказала она. — Саския! Не смей!

— Какая разница! — с той же силой возразила ей Саския.

Шин наблюдал за ней.

— Капитан Джут, — сказал он, поджимая губы, — стесняется.

Табита высказалась очень грубо. Она опустила голову, но продолжала следить за дверью.

Саския поднялась и сняла тенниску. Потом стала расстегивать брюки.

— Стоп, — сказал Шин. — Ты, — обратился он к Табите. — Джут. Табита Джут. Иди сюда.

— Я сказала, можешь оставить ее себе! — громко сказала Табита, не поднимая головы.

— Иди сюда. Раздень свою подругу.

— Пошел ты!

Он направил на нее робота. Табита боролась, но робот с легкостью подхватил ее с койки и, держа за руки, поднял перед своим хозяином. Табита пнула робота, потом Шина. Робот неожиданно уронил ее на пол.

— Раздевай свою подругу, — велел ей Шин.

— Нет!

— Послушай, Табита, не глупи, — сказала Саския. — Нам же надо есть.

— Не начинай!

Шин наблюдал за ними, и его глаза поблескивали — он забавлялся:

— Раньше ты не была такой медлительной, — сообщил он.

— Что значит «раньше»? — резко спросила Табита.

Старик нажал кнопку, и робот заговорил:

— Хмм, — сказал он голосом Табиты, — черная смородина…

— Ты подслушивал! Я знала!

Робот, из головы которого сыпались искры, продолжал говорить.

— Бедный старикан, — сказал он по-прежнему голосом Табиты, — не стоит у него без стриптиза.

Шин пристально взглянул на робота и нажал кнопку.

Табита поднималась, потирая бедро. Услышав, как ее голос произнес слова, которых она не говорила, она замерла, уставившись на робота.

— Маленький мальчик с большой игрушкой, — сказал ее голос, идущий из робота.

Робот протянул длинную руку и выхватил пульт из рук Шина.

— Эй!

Шин смотрел на него в страхе и ярости, не веря своим глазам.

Потом стал лихорадочно шарить по карманам и вынул отвертку. Саския, застыв, наблюдала за всем происходящим с койки. Табита, встревоженная и в полной боевой готовности, искала возможности бежать.

Держа одной рукой пульт вне досягаемости Шина, робот схватил его двумя другими за плечи, оторвал от пола и стал яростно трясти.

Саския и Табита прижались к стене.

Шин в ужасе пронзительно кричал. Его голова ударилась о стену с громким стуком, эхом отозвавшимся в камере, и он повалился на пол и затих.

Скорпион на его пальто продолжал бесцельно бродить по своему крохотному кругу.

Робот бросил пульт на потерявшего сознание механика и повернулся к женщинам.

Бежать было некуда.

А потом робот зашатался. Его голова наполнилась дымом. Он неожиданно сел на пороге.

— Мееп, — сказал он.

Одна из его ног задергалась из стороны в сторону.

Из коридора донеслось поднимавшееся к ним знакомое жужжание, и блестящее маленькое черное существо в пластиковом пакете влетело в камеру на летающей тарелке.

57

Совсем незадолго до этого Табита Джут вообще никогда в жизни не видела Херувима, а уж снова увидеть этого она вовсе не ожидала. И, конечно, не ожидала увидеть, как кто-то обнимает Херувима. Но когда Кстаска аккуратно вплыл в камеру над выведенным из строя роботом и обмякшим телом его хозяина, Саския вскочила и заключила в объятия дитя пространства.

Казалось, он был так же счастлив видеть ее, как и она — его. Черты его шарообразного лица расплылись в ужасающей улыбке, и он замахал своими миниатюрными ручками. Если раньше его глаза светились, то теперь они просто сверкали.

— Кстаска! — радостно закричала Саския. — Мы думали, ты умерла…

— Это в космосе-то? Никогда! — прокаркал Херувим. Проворный, как никогда, в поле ложной гравитации, он зигзагами носился по камере, торжествующе бравируя и останавливаясь каждый раз на волосок от стены, а потом совершая безупречные развороты. Табита никогда не видела его в таком неистовстве. Ей пришло в голову, что он, наверное, засосал всю энергию «Уродливой Истины» в свои собственные ненасытные ячейки. Когда он открыл рот, его горло светилось изнутри.

— Кстаска, — сказала Саския. — Могул…

— Насильственная смерть приносит несчастье, — сказал Херувим, подплывая к Саскии, чуть более сдержанно и внимательно. — Могул. Тэл, — сказал он. — Марко, может быть, еще жив на Венере, — прибавил он.

Хотя для Саскии, по-видимому, не было ничего удивительного в осведомленности Кстаски, Табита просто не могла этого переварить.

— Откуда ты все это ЗНАЕШЬ? — спросила она, а Саския в это время задавала вопрос:

— Где ты была?

— На орбите, — ответил Херувим, — вокруг этого корабля. Я влетел внутрь вместе с «Элис Лиддел», на шасси. А что вы побывали на Венере, капитан, так это было ясно из состояния корабля.

Кстаска устремил на Табиту свой тягостный, неумолимый взгляд:

— Жаль, что ты не смогла спасти корабль, капитан, — сказал он.