Уже в салоне машины до меня дошла реальность происходящего, в желудок опустился колючий комок страха. Скоро, совсем скоро все решится. Под колесами исчезали километры, приближая злосчастный парк, а уверенности убавлялось. Вдруг не получится? Сорвется. Или сделаем то самое «еще хуже». Не из вредности же его бабушка меня пугала. Сначала спровадила, потом уговаривала отступиться. Предупреждала. Чем-то мы сильно рискуем: и я, и он. Призрак злится, точно. После первого моего видения кольцо так накалилось, что едва дыру в джинсах не прожгло, а трава, на которую оно упало, за мгновения обуглилась. Что же будет во второй раз? Я скосила глаза на Родиона. Он крутил руль, беззвучно подпевая бодро гремевшей из динамиков песне. Я вцепилась в сидение и попробовала подпевать за компанию. Не то, чтобы успокоилась, зато отвлекло.
– Не бойся, – сказал специалист по привидениям, паркуя машину у ворот парка. Подмигнул и дурашливо добавил: – Бояться нужно ему. В гневе ты страшна, упорна и непредсказуема!
Я кивнула, и всю дорогу до торгового центра пыталась понять, считать услышанное за комплимент, или как?…
Приближалась ночь. Ярко светили фонари, звезд на небе не было ни одной. У главного запечатанного входа со стеклянной «вертушкой» царила пустота, служебный оказался скучной дверью сбоку здания. Тот же самый охранник впустил нас внутрь тесного коридора, мазнув по мне вопросительным взглядом. Услышал от Родиона лаконичное: «Так надо», многозначительно усмехнулся в усы. Черт! Вчера меня неизвестно за кого принял, сегодня… Я почувствовала, как краснею до кончиков ушей, в тон помаде. Опустила глаза и поспешила за Родионом – вглубь коридора.
Это тяжело, но если постараться, то можно. Дышать глубже, не думать о плохом. Идти, несмотря на дрожь в коленях, считать шаги. Девятнадцатый, двадцатый, двадцать первый. Поворот, дверь, писк пропуска. Моя ладонь, зажатая в его пальцах, простор за порогом. На знакомом этаже не так как днем. Разлитый полумрак, застывший эскалатор, опущенные рольставни магазинов. Все хорошо, все будет хорошо. Тридцать шестой, тридцать седьмой, тридцать восьмой. Последний… Пришли? Узорчатая скамейка в холле, между инсталляцией из плюшевых зайцев в игрушечном домике и собранного из лего гигантского дятла. Напротив – магазин пончиков, в вывеске розовые пухлые буквы «о» с присыпкой-конфетти.
– Примерно здесь был его дом, – сообщили мне.
– Миленько переделали, – я хихикнула, чтобы не показывать, насколько перетрусила. – Я готова, запускай…
Родион аккуратно потянул за нить на моей шее. Кольцо выскользнуло наружу, легло на ткань блузки. Стало не так холодно. Я через силу улыбнулась, он мне тоже – непринужденно, будто сто раз предстоящее проделывал. Усадил меня на скамейку, не отпуская руки, и навис сверху.
– На счет три? – спросил с расслабляющей заботой в голосе. Я пискнула что-то утвердительное, мысленно готовясь. – Три.
А?! Этаж крутанулся, пол поменялся местами с потолком, все смешалось: плюшевые зайцы, слепленный из пупырчатых деталей клюв, пончики на вывеске. Хлынула темнота, с тоской и безысходностью. Черной, густой. В такую раз попадешь, утонешь навсегда. Поле, очертания деревьев вдали, сумерки заката. Скамейки нет, стою. Горький воздух в легких, брошенный за спину взгляд. Там обгорелые руины и выжженная земля. «Опоздали, всего на день опоздали». Обхваченный знакомым кольцом палец ноет, трудно дышать. Дома – собранные тайком вещи, до сих пор лежат. Еще день, убежали бы вместе, как условились. Не нашел бы никто. Но… «Надо было сразу, в тот вечер, когда пришла и сказала – решение родителей ничто». А наутро… Несчастный случай, дикий пожар. Ей сказали, он спасся почти, на балкон выбрался. Почти… Глубоко внутри щемит, больно, невыносимо. Слезы не идут, кончились. Неважно. «Не уходи… Останься со мной, пожалуйста». Кольцо горит, обжигает. «Ты мой, я твоя. Это не изменится ни теперь, ни дальше. Клянусь…» Камень мерцает ярко-преярко, до боли в глазах. Ослепляет. И гаснет, словно не сиял никогда.
Тьма поглотила все, прошелестела злое: «Уйди», и разом расступилась. В венах пульсировал жар, кольцо давило на грудь неподъемной тяжестью. Из пончиков лился тусклый свет, мутило. Сжимающие мою ладонь пальцы тянули куда-то, перед глазами мельтешило лицо. Взволнованное… Родион! Я тут, я видела… Получилось! Открыла было рот, но смогла только судорожно вдохнуть. Он сорвал с моей шеи кольцо, сграбастал меня обеими руками. Оторвало от пола. Мимо поплыли рольставни магазинов, разноцветные вывески и туман. Едкий, непроглядный. Подбирался ко мне, шипел. Родион шикнул в сторону этой дряни, ее шугануло прочь. Я вцепилась дрожащими пальцами в его рукав и отключилась. Кажется…