Вернуться домой

Собственно, можно успокоить Шефершу и поехать в Россию. Хотя... я нашел массу дополнительной информации, точно установил, как произошло преступление... Но вот ответа на главный вопрос — где, собственно, сейчас девочка — у меня не только нет, я не приблизился к этому ответу ни на шаг.

Куда скрылись девочка и убийца Шефера? Если он и человек из фонда Фьючер — одно и то же лицо (я в этом уже почти не сомневался), то он не русский. Совершенно другой тип лица. Да и Шеферша с ее национальным чутьем распознала бы не-немца за километр. Да, они могли поехать в Россию. А могли — в Америку. Или куда угодно еще. Чтобы получить хоть правдоподобную гипотезу, мне нужно гораздо больше информации, а информацию собирать следует все-таки здесь.

Например, еще раз по душам поговорить с психологиней. Прояснить ее связь с фондом Фьючер.

Колбаса и сыр кончились, в холодильнике сиротливо жалось к стенке единственное прошлонедельное яйцо. Я разбил его на сковородку, тем временем поджарил тост и поставил кофе. Все-таки надо нормализовать свое питание, этак язва мне гарантирована. Кикс с шумом спрыгнул с подоконника, запутавшись в шторе, несколько секунд я с опаской глядел на шатание карниза, но к счастью, все обошлось. Яичницу я положил на тост, и сел пить кофе с этим бутербродом, одновременно просматривая гугль-новости в ноутбуке.

Не телек же смотреть, чтобы узнать, что в мире творится.

В мире все было по-прежнему.

Россия опять собачилась с Грузией по поводу границ. На Ближнем Востоке маленькое, но хорошо вооруженное государство угрожало более крупному, но слабо вооруженному; одновременно в соседней стране шла гражданская война, и вся Европа возмущалась, как это правительство тирана (при котором вырос жизненный уровень, и женщины получили хоть какие-то права) смеет использовать в войне имеющуюся в стране армию; гремели взрывы, женщины оплакивали убитых, раненых увозили в переполненные больницы; все шло к тому, что скоро доблестные летчики НАТО внесут свою лепту в разрушения, сделав их полными и окончательными. Война шла и в Афганистане; очередной дебил расстрелял там без всякого повода две афганских семьи с женщинами и детьми; американский президент заявил, что скорбит об этом случае.

В самой Америке который уже по счету маньяк с автоматом на автобусной остановке начал пальбу и убил семерых человек, после чего застрелился сам. Во внутренних районах Африки опять возникла угроза большого голода; в связи с кризисом никто не выделял достаточных средств, чтобы спасти обреченных. На поверхности океана в Норвегии расплывалось большое нефтяное пятно; ученые предупреждали об опасностях климатической катастрофы. В Испании бастовали, в Мексике полиция расстреляла демонстрантов.

Словом, ничего особенного в мире не происходило, рутина, банальщина. Можно сказать, тишина и покой.

Я уже завершил свой завтрак, когда мобильник выдал радостный "Марш тореадора".

Номер был мне совершенно незнаком, но начинался с 007 — следовательно, звонили из России. На всякий случай я включил диктофон и только затем нажал кнопку с зеленой трубкой.

— Оттерсбах.

Голос в трубке был чужим, взволнованным, говорил он по-английски с ошибками и очень сильным акцентом.

— Господин Оттерсбах? Ваш номер был найден у некоего Макса Линда, насколько я понимаю, это ваш сотрудник?

— Да, — произнес я, холодея, — а в чем дело? С Максом что-то случилось?

— Он мертв. Вы можете нам помочь? Нам нужна информация...

— Простите, вы из русской полиции?

— Да. Мы расследуем убийство. Прошу вас оказать помощь.

— Макс — мой помощник. Я частный детектив; по моему поручению Макс в России расследовал дело о похищении ребенка. Есть уверенность, что он был убит?

— Поскольку ваш помощник был застрелен двумя выстрелами в сердце, это единственное предположение. Но вы понимаете, что я не могу дать вам информацию о деле. Какое именно поручение имел ваш помощник?

ќ- Подождите. Я расскажу вам все, конечно. Но скажите только одно — пули, которые попали в Макса... были ли они найдены?

— Нет, — после некоторой паузы ответил собеседник, — ранение не сквозное, но в теле пуль не обнаружено. Что вы знаете об этом?

Кое-как, с переспрашиваниями и повторениями, я изложил часть информации об этом деле, которая наконец устроила русского полицейского.

Затем я отключил мобильник и отправился на сайт Люфтганзы; там я, наконец-то исполняя настойчивое желание Жанин Шефер, взял на завтра билет в Россию, прямо до Зеркальска.

Мне еще сегодня кота пристраивать.

1946 год, Шамбала. Анку Виллара.

Прямо под центральной энергостанцией располагалась Аруапа — центральная площадь, где практически всегда собирался народ. Там обычно обсуждались разные дела — обсуждались совместно, у амару не бывало никаких правительств и даже парламентов. Вернер еще плохо понимал, о чем там говорят, но любил бывать на Аруапе — потолкаться в толпе, поздороваться со знакомцами, просто понаблюдать. Тренировался в языке и произношении.