Вернуться домой

— Да, знаю. Кстати, я не представился. Меня зовут Анквилла. Анку Виллара, сокращенно Анквилла. И конечно,я знаю твоих родителей, ведь твой отец приходится мне племянником. Я твой двоюродный дед, Клаус. При рождении меня назвали Вернер — Вернер Оттерсбах.

Отправляясь сюда, я совершил непростительную оплошность: я даже не знаю здешнего телефона "Скорой помощи". А ведь она, похоже, может понадобиться. Впрочем, я всегда могу позвать на помощь свою группу.

Да и самому уже приходилось иметь дело с психами.

— Извините, — мягко сказал я, — я понимаю, вы откуда-то знаете нашу семейную историю. Но подумайте логически. Вы должны быть братом Франца Оттерсбаха, моего деда, так? Моему деду под девяносто, он сейчас в доме престарелых, сидит в инвалидном кресле. Вам... сколько вам лет? Пятьдесят?

— Мне девяносто два года, — просто ответил Анквилла. И снова улыбнулся, у него была хорошая улыбка, светлая, обезоруживающая, — Клаус, я не сумасшедший. Я действительно Вернер Оттерсбах. Был Вернером Оттерсбахом. Мы живем долго, очень долго. У нас есть средства продления жизни... если, конечно, генетика соответствует. И мы до ста пятидесяти-семидесяти выглядим как люди среднего возраста. Алиса ведь объяснила тебе насчет другого вида?

— Вы — представитель другого биологического вида, чем ваш брат, родители и племянник?

— У Франца тоже много генов амару. Не так много, как у меня — но он довольно сильный полукровка. И родители тоже. Эти гены передались и твоему отцу. У тебя абитур, ты должен представлять общую биологию, передача генов — случайный процесс, у одного человека в семье концентрируются одни аллели, у другого — другие. Пойми, наши виды тысячелетиями жили вместе и скрещивались. Не очень успешно, кстати, например, у нашей мамы было много выкидышей.

Анквилла залпом выпил свою воду. Налил еще. Я вспомнил, что и моя мама всегда с завистью говорила о многодетных и хотела завести вообще-то минимум пятерых, зарплата отца это позволяла, а сама она могла подрабатывать дома. Что ей помешало? Ведь нас всего двое, и то — с разницей в десять лет.

— Ты знаешь, Клаус, я рад... тебя просканировали еще там, в Германии. У тебя по 13 маркерам из 16ти полное совпадение. Ты практически чистый амару. Я когда узнал об этом... знаешь, мне было очень приятно. Вообще-то свою семью следовало проверять в перую очередь. Я думал сначала завершить дело с Алисой. Она тоже амару, как и ее дочь. Но раз уж ты так горишь желанием со мной встретиться, мы поговорим сейчас.

— Дедушка сказал, что вы были в Сопротивлении. И погибли в тюрьме.

— Да. Так и есть. Только я там не погиб, конечно. Просидел пять лет. В конце войны амару нашли меня. Они и тогда уже искали по всему миру возможных кандидатов. У нас еще не было сканеров, и это было сложно, требовалось взять кровь или ткани на анализ.

— Так эта организация существовала уже и тогда?

Родственник поглядел на меня и рассмеялся.

— Ты что, Клаус? Какая организация? Что ты навоображал себе? Вид, биологический вид амару. Он всегда существовал, уже пятнадцать тысяч лет, как он существует.

— Вам не кажется, что это отдает нацизмом? — спросил я, — если вы сами были в Сопротивлении?

— Отдает... — он задумался, — да. Именно то, что я был в Сопротивлении, долго мешало мне это принять. Тоже щепетильный был. Тоже все казалось — отдает. Но это не нацизм — это констатация факта. Тебя же не смущает, что на земле существовали неандертальцы и другие биологические виды человека разумного?

— Но вы же считаете, что отличаетесь в лучшую сторону от остальных?

— В лучшую? — Анквилла покачал головой, — нет. Мы просто хотим уйти. Отделиться, понимаешь? С самого начала, с катастрофы, которая уничтожила наш мир, мы пытались жить вместе с урку — со вторым видом. Это было нашей ошибкой — мы верили, что все виды разума одинаковы. Некоторые из нас пытались воспитать урку, построить их под себя — так возникали религии и учения. Большинство были просто жертвами в мире урку, потому что мы не умеем бороться за власть, не умеем толком защитить себя. Мы хотим уйти от них, пусть они живут сами по себе — а мы сами по себе. Вот и все. Это движение называется хальтаята, его последователи — хальту.

— Как вы поняли, что вы отличаетесь от этих... урку?

— Всегда существовали скрытые, потаенные поселения, где жили одни амару. До наших времен дожил только один город амару — в Тибете.

— Шамбала, — предположил я. Анквилла неожиданно кивнул.

— Эта легенда имеет реальное основание. Но сейчас уже построены и другие города, один из них — в России. Нас становится все больше. Клаус... ты можешь присоединиться к нам. Ты ведь амару. Это... это совсем другая жизнь, ты поймешь.

Мне вспомнилась Алиса с ее энтузиазмом — "это совсем другие люди"!