Вернуться домой

  - Но поймите, - убеждал Вернера старик, - а какой у нас выход? Ведь не от хорошей жизни мы хотим отделения. Аргументов очень много... Ну например - вы ведь понимаете, что генетика развивается и в мире урку? Да, ее тоже развивают люди с генами амару - но неважно. Наши аналитики подсчитали, что открытие кода ДНК - вопрос следующих двадцати, тридцати, может быть, сорока лет. Это неизбежно, понимаете? А когда они откроют код ДНК, следующим шагом будут массовые обследования, антропогенетика. Очень быстро они найдут людей с определенным рисунком маркеров... вы не знаете, о чем я - ну словом, они обнаружат определенные последовательности генов, дающие свойства амару. Они сделают выводы. Урку, которые у власти - амару почти никогда не бывают у власти! - они сделают выводы. Вы же знаете, что делают люди с теми, кто отличается от них, и упаси еще Боже - в лучшую сторону? Думаю, что судьба евреев в Третьем Рейхе будет казаться нам еще счастливой...

  - Все это излюбленные аргументы нацистов, - угрюмо отвечал Вернер, - мы бедные, несчастные, угнетенные, евреи вот-вот окончательно сядут нам на шею и навяжут свое господство.

  - Аналогии лживы!

  - Ну так и пусть сядут нам на шею. И пусть сделают то, что хотят, - говорил Вернер, - значит, человечество не заслуживает ничего лучшего. Ни мы - раз не смогли помочь, научить, ни они не заслуживают. Но делить, самим делить человечество на части... вы сами-то не понимаете гнусности всего этого?

  Инка не хотел понимать, но и не обижался. Он снова и снова приходил к Вернеру и болтал с ним, и Вернер был ему благодарен. Немногие здесь так хорошо знали немецкий, разве что Пеллку и Тимта, Инти владела им лишь на бытовом уровне и не могла вести длинные философские беседы. Ару он еще не овладел достаточно. А поговорить хотелось. Вернер понемногу выходил из оцепенения, исчезал страх, становилось понятно, что говорить теперь - можно, даже нужно, что этим ты не навредишь себе или еще кому-нибудь. И говорить хотелось, вести философские беседы, рассуждать... он так истосковался по этому за последние десять лет.

  Он перестал просыпаться по ночам, и редко теперь приходили страшные сны. Инка приносил ему последние, эмигрантские издания Манна, Фейхтвангера, Зегерс, и еще принес легкие детские книги на языке ару. Алфавит ару по сравнению с латинским казался простеньким, но только на первый взгляд. С удивлением Вернер обнаруживал сходство с санскритом, арабским и той же латынью. Создавалось впечатление, что все языки земли имели общий корень - хотя скорее, все они просто многое позаимствовали из ару, "истинной речи".

  Вот почему ару казался таким родным. Словно он не учил, а вспоминал его заново.

  Еще Инти принесла "экран". Так называл его вначале про себя Вернер. Этот предмет назывался амарским словом кита, означающим что-то вроде "посланника". Вернер никогда не видел такого. Плоская дощечка с краями из неизвестного ему материала, а в центре - экран, на котором произвольно, по желанию оператора менялись картинки и тексты, с этого экрана можно было читать, и на нем же можно было смотреть настоящие кинофильмы! И книги, и кинофильмы хранились внутри этой дощечки, как и еще неведомая прорва разнообразной информации. Экраном можно было управлять, нажимая пальцами на буквы и стрелки прямо на нем. Или диктуя команды голосом. Позже Вернер понял, что кита - также средство связи, и научился "писать" - вводить тексты голосом и пальцами. Но пока ему хватало и книг с фильмами. Это позволяло понять, как далеко на самом деле ушли амару в технологическом отношении.

  А если бы такие штуковины использовались на войне? Вернер даже не пытался об этом думать. А ведь у них есть еще какие-то дисколеты. Есть генератор невидимости - лан-генератор, надежно скрывающий имата от любопытства окружающих. И наверняка, есть разрушительное оружие. Что там они говорили о геомеханической энергии?!

  Инти сняла последние повязки. Остались только шрамы, но часть из них, может быть, со временем исчезнет, сказала она. И провела рукой по торчащим позвонкам, по бугоркам шрамов.

  - У тебя аритмия. Нужно беречь сердце. Не напрягайся пока, постарайся лежать днем хотя бы несколько часов, - сказала она. К тому времени они уже перешли на "ты", даже говоря по-немецки. Язык ару не делал различий между "ты" и "вы". Амару между собой все были на "ты", как в семье.

  Вернеру очень захотелось поймать ее руку и поцеловать. Но он не сделал этого - это было бы неудобно. Что она подумает? Инти помогла ему надеть рубаху. Села на край кровати. Ее ореховые глаза были тонко обведены темными линиями.

  - Как быстро, - сказал Вернер, - я не думал, что все это заживет вообще.

  - У нас другая медицина, - поделилась Инти. Вернеру нравился звук ее голоса - грудной и гулкий, - мы не уничтожаем возбудителей, а стимулируем иммунную систему организма. Ускоряем регенерацию, рост клеток, кровеносных сосудов.

  Инка, работающий с кита за столом, стремительно встал, подошел к ним. Женщина улыбнулась, поднялась, кивнула Вернеру и вышла. Вернер проводил ее взглядом.