Вернуться из смерти

  Последние шаги лавина окружённых пронеслась на одном дыхании - и грудь в грудь столкнулась со стрелками. Самонадеянность обернулась против алков: они слишком уповали на свои... как их там? В общем, огненные трубки, слишком были уверены, что успеют всех перестрелять на расстоянии. Они не ожидали оказаться лицом к лицу с разъярёнными окруженцами. Тем более - что очутятся меж молотом и наковальней. Нет, и здесь алки бились вполне достойно, собирая кровавую дань со всеми отрядами, а на конце этих трубок оказались вполне приличные ножи, разившие ничуть не хуже копий. И всё-таки мало кому удалось вырваться из мясорубки. Скоро на вершине холма встретились две волны атакующих. Одним из первых их встретил Эгберт. С удивлением он всматривался в лица незнакомых, и в то же время смутно узнаваемых воинов. Кто же это? А вон тот стройный, невысокий боец в кольчуге и лёгком шлеме, с окровавленным никарровым мечом - похоже, это он и распоряжается.

  В следующий миг Эгберт узнал голос - и лицо залила краска стыда.

  Это она. Эгберта ван Гундобада, вождя и первого бойца рипуариев, да и всех их, и не только, спасла какая-то низкорожденная малолетняя девка. Такого позорища в его роду ещё не было. А ведь, по обычаю предков, человек обязан признать спасителя равным отцу и воздать ему соответствующие почести. Но она - женщина. И притом лет на десять моложе его самого... Да уж, хоть на меч бросайся, хоть отправляйся в дальние страны, как изгой.

  Девушка извлекла кинжал, торопливо счищая намёрзшую кровь с лезвия. Правильно, отметил Эгберт. Если не очистить меч, потом это может стоить жизни. Но что ж теперь-то делать? Неужто придётся подчиниться какой-то там соплячке, невесть чем приворожившей картирских наёмников?!

  И всё-таки один раз она уже всех спасла - ударила там и тогда, где и когда требовалось. Наверное, она знает и как превратить разгром если не в победу, то уж точно в ничью, после которой не позорно заключить мир?

  Над захваченным холмом разнёсся звонкий голос девушки.

  - Эгберт, Виридэйн, Ромуальд, Аспарух! - по одному выкликала вождей она. И - диво дивное! - вожди выходили из толп своих людей, тем самым признавая её право командовать. Глядя на остальных, шагнул вперёд и Эгберт.

  - Мы вырвались из окружения, но враг не разбит. Более того, может стать сильнее - если алки сумеют призвать под свои знамёна Сигиберта. А мы понесли потери. Если сейчас не добить врага - завтра они добьются своего. Поэтому слушайте внимательно. Ведите людей в долину и займёте южную сторону, ту, где нет валунов. Там стройтесь - и будьте готовы ударить нам навстречу. А мы придержим алков, пока вы все не пройдёте, и пойдём на северный склон. После чего окажутся между молотом и наковальней уже алки. И если каждый сделает всё, что должен, мы уничтожим врага полностью!

  Спокойной, но несокрушимой уверенностью в победе повеяло от этих слов. Эвинна говорла, вроде бы, очевидные вещи - но простые слова окрыляли, как боевая труба, звали вперёд, на врага. "Она умеет говорить с воинами!" - удивлённо отметил Эгберт, да и остальные вожди. Действительно, ещё недавно перепуганное, нещадно избивавшееся людское стадо на глазах обретало организованность, рассасывалось по племенам, кланам и родам, предводители выкликали своих воинов, и те шли на знакомые голоса. Разноплемённая толпа превращалась в войско.

  - А теперь идите в долину, занимайте её южный склон - и готовьтесь ударить врагу в бок.

  - Погоди-ка, Артси! - вдруг встрял Ромуальд. Как самый рассудительный, главный ивэ первым увидел слабое место плана. - Из южной части долины нет выхода, там со всех сторон скалы! Мы снова окажемся в ловушке. А алки смогут пройти между скалами по северному склону, и выйдут как раз к лагерю. А там ведь всё наше добро, да и семьи картиров тоже...

  - Не пройдут. Картиры займут северную часть долины. А мы с наёмниками закупорим горловину. Алкам будет некуда податься! И некому будет их спасти: хотя Сигиберт может поддержать их, но сегодня, мне кажется, воевать не настроен. Сегодня мы отомстим за Харгона!

  Вот эти слова били в точку. Над холмом разнеслось эхо яростного крика. На Борэйне никто не считал, сколько лет прошло со дня гибели Харгона. Это была кровоточащая рана, несмытый позор, неотданный долг, с которым умерло не одно поколение. И совершить то, что не смогли многие поколения борэйнов - однозначно удостоиться вечной славы. Эвинна устало усмехалась, разглядывая озарённые мрачным огнём Магры лица. Как они тут, на Севере, наивны! Но и нет в них той гнили и грязи, которой провонял императорский дворец на другом конце мира. Здесь не плюнут в руку, протянутую ради дружбы, не всадят нож в спину тому, кто ещё недавно спас не их самих даже, а прежде всего их честь. У здешних вождей не принято играть своими воинами в поддавки, да и состоят в дружинах и ополчениях пусть дальние, но родственники. В каждом клане и племени каждый доводится каждому кем-то. Подставишь родичей - получишь десятки кровников.