Вернуться из смерти

  А у картиров всё наоборот. Именно огромные кожаные шатры, способные вместить десятки вождей племён, диковинными грибами поднялись посреди занесённого снегом островка. Вокруг шатров вождей теснились палатки помельче, на несколько человек, кибитки на повозках, фыркали и переступали копытами лошади, спокойно и величаво туда-сюда переходили вожди. Именно вожди: только они могли присутствовать на священной площадке. Ну, разве что, для пущей помпезности и безопасности могли взять с собой несколько лучших воинов - которых всё равно следовало оставить у шатров. А простые воины, не говоря уж о женщинах и детях, расположились по окраинам острова, и просто на льду Лирда. Суровые зимы замораживают реку всерьёз и надолго, лёд толщиной в поллоктя уверенно держит и людей, и лошадей, и повозки со всем небогатым скарбом картиров.

  Вряд ли девчонка Артси, простая плясунья из довольно-таки низкой касты, могла рассчитывать туда попасть. Но Артси - освободительница пленных картиров, Артси - победительница в битве и предводительница войска, такое право имела безусловно. Часовые у входа в палатку молча раздвинули копья, пропуская её внутрь.

  В шатре было почти жарко: толстая кожа отсекала холодный ветер, в раскладном железном очаге жарко пылали поленья. Небывалая расточительность на Севере, в Борэйне. Но здесь, неподалёку от горных лесов, наоборот, в цене каменный уголь.

  Вожди входили и рассаживались в строгом соответствии со своим статусом, с важностью и силой своих племён. Место на Совете передавалось по наследству, как величайшее сокровище. Занять чужое место - значит спровоцировать, как минимум, поединок, а то и растянутую на много поколений кровавую войну кланов. Если бы этим всё и ограничивалось, Эвинне пришлось бы остаться за пределами шатра. К счастью, учитывалась не только древность родов и раз навсегда установленная иерархия племён, кланов и каст, но и нынешнее соотношение сил. И уж если старейший из картирских жрецов посадил какого-то вождя ближе к изваянию Богини, чем его предков, значит, его племя сейчас на подъёме, оно растёт в числе, богатеет и крепнет.

  Жрец оказался древним, согбенным временем старцем, трясущаяся высохшая рука едва удерживала массивную, суковатую клюку. Но серые граза пристально и проницательно смотрели из-под кустистых бровей, а его уму могли позавидовать многие из молодых.

  - Где моё место, о мудрейший? - как подсказывал Моос, спросила Эвинна. Большой Совет не предусматривал новых людей - но именно верховный жрец решал любые споры из-за места, и его слово мог отменить лишь он сам.

  - Твоё место, дева, меж Игальдом Одноухим и Нибарром ван Киастом, - с ходу, будто объявил давно решённое, произнёс жрец. Голос был под стать облику - вроде бы старчески скрипучий и дребезжащий, но исполненный скрытой силы. - Так тебе подобает по той силе, которую ты привела, и по той цели, которую ставишь.

  Эвинна вздрогнула. Она никому не говорила о своей истинной цели, кроме борэйнских картиров, королевы и воеводы, ну, и вождей крупнейших племён на том совещании. И все они обещали молчать, пока не скажет она сама. Но, видимо, у старого жреца есть свои прознатчики во всех племенах - а может, он просто ещё проницательнее, чем считают остальные. Но во благо это или во зло?

  И жрец, разумется, заметил её мимолётную слабость.

  - Не бойся, дитя, - произнёс он мягко. И ведь верно: нынешняя Эвинна, то есть Артси, вполне годилась ему не в правнучки даже, а в праправнучки. - Я не причиню тебе вреда, пока твои действия на пользу картирам.

  "Ну, под пользой каждый понимает своё" - мелькнуло в голове Эвинны. Она собирается вести картиров на завоевание земли - но чем закончится этот поход? Не окажется ли так, что картиры потеряют и то, что имеют - воевать-то предстоит не с кем-нибудь, а с крамцами, баркнеями и стоящими за их спиной алками. А алков ещё никто не называл лёгким противником. Они брали со Сколена немалую дань кровью, даже терпя поражения. А уж теперь, когда Амори вошёл в самую силу... Не будут ли уцелевшие картиры проклинать её за то, что повела их на смерть? И согласятся ли, разгромив своих врагов на Севере, связываться с Амори?

  Впрочем, до этого счастливого дня ещё надо дожить. Никто не сказал, что сейчас к её доводам прислушаются. В конце-то концов, внешне она осталась пятнадцатилетней девчонкой, слушать которую для убелённых сединами старейшин и воинов в расцвете лет даже оскорбительно.

  Моос занял своё место одним из последних: увы, старейшина возглавлял далеко не самое могущественные из племён. Вот это плохо, тут ведь всё строится на балансе сил. У кого больше родичей, а значит, крикливых глоток на Большом Совете или бойцов в случае замятни - те и главнее. Древность рода и его положение в сложившейся много веков назад иерархии, конечно, играют роль, и немалую - но решающее значение имеет сила. А сила у нас на чьей стороне? Что там Моос рассказывал?

  Досюда проверено.