Вернувшиеся

Голова Милицы треснула и раскололась, как перезревший арбуз. Девушка умерла в ту же секунду, а ее жених, который стоял рядом, не в силах что-либо изменить, кажется, немного повредился умом.

Марина еще долго плакала, икала, пила воду, говорила о том, какой Милица была хорошей и веселой, а Илья пытался осознать тот факт, что непонятным образом предвидел ее страшную смерть.

Еще через три дня, когда Милица уже обрела свое последнее пристанище, Марина позвонила и сказала, что с Ильей хочет встретиться ее жених. Он отошел от шока, но нуждается в разговоре.

– Зачем? – не понял Илья. – Надеюсь, он не считает, что я виноват в смерти его невесты?

– Нет, что ты! – испугалась Марина. – Наоборот! Он же был там, в кафе, когда ты все предсказал. Милош считает, что у тебя дар ясновидения. И я тоже так думаю, кстати. Ведь ты все в точности предсказал! Милош хочет поговорить с тобой насчет своей матери, у нее сложная ситуация, он хотел бы спросить…

Илья не мог поверить собственным ушам.

– Не ты ли советовала мне проверить голову? – перебил он. – А теперь, выходит, вы все дружно уверовали, что я не сумасшедший, а еще решили, что ко мне можно обращаться за предсказаниями? Может, ты теперь возьмешь на себя труд стать моим секретарем, будешь вести запись на сеансы?

– Что ты раскричался! – сердито проговорила Марина. – Да, в первый момент я удивилась, испугалась даже. Но это естественная реакция любого человека. А ты бы на моем месте не испугался?

«Я бы на твоем месте не начал, не разобравшись, стыдиться своего любимого человека, а потом не стал бы резко разворачиваться на 180 градусов и обвинять его же в своей собственной трусости», – подумал Илья, но вслух сказал другое:

– Не знаю. Каждый из нас на своем месте.

– Так ты встретишься с Милошем? Это ни к чему тебя не обязывает – просто разговор.

– Мне не о чем с ним говорить. Тогда, в кафе, было нечто вроде припадка. Я не умею управлять этим процессом. Что я скажу Милошу? И потом, возможно, такое случилось один раз и больше не повторится.

– Это уже второй раз, когда ты видишь что-то необычное, – поправила Марина. – Вспомни, что сказала Драгана про твое Знание, предназначение. Ты медиум.

– Я не медиум. И я понятия не имею, что происходит. Пожалуйста, давай не будем говорить об этом. Ни на какую встречу я не пойду, можешь сказать Милошу все, что угодно. Уверен, ты отлично научилась находить для меня оправдания.

Это прозвучало резко, и Илья ожидал, что Марина ответит гневной отповедью. Но вместо этого она грустно произнесла после короткой паузы:

– Когда мы стали чужими? Как будто что-то сломалось между нами.

Илье хотелось сказать Марине, что она ошибается, но он не сумел.

На следующий день он проснулся и, едва открыв глаза, подумал о Мише. Они созванивались часто, расстояние не отдалило друзей друг от друга, и Илья, конечно, был в курсе Мишиной жизни. Однако о том, что творилось в последние недели с ним самим, умалчивал.

Не то чтобы не доверял (упаси боже!) или думал, что Миша не поймет – нет, был уверен в обратном! Наоборот, был убежден, что тот поверит и воспримет все слишком близко к сердцу. Но у Михаила и Лели была хорошая жизнь: спокойная, светлая, благополучная. Они многое вынесли, заслужили освобождение от мистических кошмаров, и Илья собирался беречь их покой.

Итак, они общались тесно, Илья знал, что в жизни Миши не происходит ничего экстраординарного: работа, дом, семья. Откуда тогда тревожные, навязчивые мысли с самого утра?

Он пытался прогнать их, но они возвращались. Ничего определенного, просто ирреальная уверенность, что в Быстрорецке происходит что-то не то.

Работа над статьей застопорилась, каждое слово приходилось буквально выдавливать из себя, мысли разбегались, и в конце концов Илья сдался. Вышел из текстового редактора и хотел уже вызвать Мишу по скайпу, как вдруг ожил сотовый, выбросив на экран имя друга.

– Что случилось? – забыв поздороваться, отрывисто спросил Илья.

– Ничего, – удивленно ответил Миша. – Просто решил узнать, как ты там, в загнивающей Европе.

Они заговорили о привычных, обыденных вещах, и Илья почувствовал, что его потихоньку отпускает. А потом, безо всякого перехода, это случилось снова. Все было как в прошлый раз: давящая тишина, глухая и плотная, полное выпадение из реальности.

Правда, Томочки не было. Вместо своей комнаты Илья внезапно увидел совсем другое помещение: рабочий кабинет, большой письменный стол возле окна, книжные стеллажи вдоль стены, круглый стол для посетителей, кожаные кресла… Возле окна стоял Миша. Он держал в руке телефон и говорил что-то, нахмурившись. Кажется, раз за разом звал Илью.

Это видение было совсем коротким.

– Илья! Ты там? Илюха!

Миша и вправду звал его по имени.

Накатившая слабость была не настолько сильной, как в кафе, но слова сорвались с губ столь же бесконтрольно, как и в случае с Милицей: невозможно было удержать их, задуматься, стоит ли говорить.