Вернувшиеся

– Сидите тут, никому не открывайте, – велел Миша. – Не отвечайте на звонки, не подходите к двери. Мы скоро вернемся, и вы все расскажете. Пора прекращать этот балаган.

– Как ты думаешь, что на самом деле с ней происходит? – спросила Леля, когда они шли к парковке.

– Бог ее знает. Оксана всегда была с приветом. Ладно, ну ее в баню. Вечером я из нее все вытрясу. Давай не будем о ней говорить.

Так они и сделали.

Спустя минут сорок Миша с Лелей сидели на своих местах, глядя на бордово-алый занавес, который начал подниматься. На губах Лели бабочкой трепетала полуулыбка: его жена, в отличие от самого Миши, любила оперу. Он тихонько вздохнул, приготовившись поскучать пару часов, достал телефон и выключил, как того требовали правила. Илья пока так и не позвонил, не сообщил, забрал ли книги, вычитал ли что-то полезное. Что ж, они поговорят обо всем позже.

Оркестр ожил, и действо началось.

Глава пятая

Само собой, она ему солгала. Точнее, им всем: и сестре с мужем, и Мише с Лелей. Но как о таком скажешь? Какой нормальный человек поверит, что тебя преследует мертвец? Все же решат, что у нее, как сын говорит, фляга засвистела, с головой не все ладно.

Закрыв дверь за Мишей и Лелей, Оксана повернула ключ в верхнем замке, потом в нижнем, не забыла и про задвижку. Когда на двери есть задвижка, это хорошо, это вселяет уверенность в безопасности: замок можно как-то вскрыть, а вот задвижку снаружи не отворишь.

Потом она вспомнила, что тот, кто ее преследует, похоже, не очень-то подчиняется земным, материалистическим законам, и снова пала духом. Прошла по комнатам, закрыла занавески, опустила жалюзи там, где они были.

Чем себя занять, чтобы не думать, чтобы отогнать противный, вызывающий тошноту страх? Оксана подумала, что можно бы выпить, но очень уж мучительным будет похмелье: с возрастом оно было все более тяжелым.

Оксана включила свет во всех комнатах, щелкнула пультом от телевизора, и он тут же проснулся, радостно забубнил, как гость на мероприятии, которому наконец-то дали слово. Оксана открыла холодильник: может, что-то съесть? Взгляд напоролся на бутылку водки, и она решила, что пара рюмок не повредят, да и последствий для здоровья от такой дозы не будет.

Нарезав сыра и колбасы на закуску, Оксана достала банку маринованных огурцов и пакет томатного сока, налила водку в рюмку на изящной ножке, а сок – в стакан из дымчатого стекла.

«Ничего, они скоро вернутся, – подумала женщина. – За пару часов в запертой квартире ничего страшного случиться не может».

Водка отправилась по назначению, полыхнув в горле огнем, потекла жаркой волной по венам. В голове слегка зашумело («На старые дрожжи легло», – подумала Оксана), и стальная сеть, что оплетала ее нутро, стискивая его все туже, стала давить с чуть меньшей силой.

«А может, показалось?» – попыталась она уговорить себя, но тут полезли в голову воспоминания, которые одной-единственной рюмкой не прогонишь, не заставишь убраться прочь.

Про первую встречу Оксана сказала правду, все так и было: она увидела идущего за ней к стоянке мужчину, перепугалась, добежала до машины, села в нее и уехала.

Но во второй раз, когда преследователь стоял возле дерева неподалеку от ее дома, Оксана смогла его рассмотреть. Поначалу решила, что это маска. Какой-то малолетка подшутить вздумал – вот что пришло в голову. Вспомнил про недавний Хеллоуин, нацепил на себя черт-те что и пугает людей.

Нет, не людей… Ее одну пугает и преследует, ведь это за ней он сюда притащился! Оксана вспомнила эту одежду: рваные, выпачканные в грязи брюки, куртка, которая когда-то была синей, а теперь стала буро-черной. Свет фар высветил большую желтую эмблему на левой стороне груди, что-то вроде улыбающегося солнца, и Оксана поняла, что уже видела этого человека в синей куртке с дурацкой картинкой.

А потом в глаза полезли и другие детали, от которых у нее волосы на голове зашевелились от ужаса, словно кто-то перебирал их холодными мертвыми пальцами.

Босые ноги – ботинки, видно, свалились, но какое неудобство это могло причинить тому, кто умер? Кособокая фигура: одно плечо висит, второе задрано к уху. Повисшие вдоль тела, как у веревочной куклы, руки. Свалявшиеся колтуном волосы. Лицо…

Никогда ей не забыть этого лица! Сине-белое, с расцветающими на лбу и щеках трупными пятнами, напоминающими гнилые цветы, с почерневшими губами лицо мертвеца пялилось на Оксану единственным глазом. Второй глаз выели речные раки, подумалось ей; она осознала, что труп, который ее преследовал, выбрался из воды: каждая пора жуткого лица сочилась влагой, вода вытекала из глазниц и раскрытого рта…

Оксане удалось убежать и на этот раз, и вечером следующего дня, и теперь она надеялась, что бродящий в ночи мертвец сбился с ее следа, может, нашел себе другую жертву. По крайней мере, ей хотелось в это верить, как и в то, что тут, в закрытой на все замки квартире, никто ее не достанет.