Вернувшиеся

– Не отпускает меня чертовщина эта, видишь, – сказал он. – То больница Петровская, то теперь вот… Миша сказал тебе? Я видел ее, никакого покою теперь, а никто не верит. А я чую, нутром чую! – Митька ударил себя кулаком в грудь.

– Вы видели мертвую женщину на улице. Она прошла мимо вас.

– Я думаю, сызнова началось. Было уже такое, – шепотом выговорил Митрофан.

Илья сидел, не зная, как на это реагировать.

– Я и сам не верил – думал, сказки детские, всякое такое… Но потом, как увидел… Мише тогда еще сказал: колдун мертвяков поднимает. Мертвячка… Ну, которую я видел… Не она первая, не она последняя, и другие есть, и будут!

Это звучало как шизофренический бред, но Илья слушал и не перебивал, зная, что многое из того, что довелось пережить ему и его близким, тоже было похоже на события из мистического романа или фильма ужасов, однако происходило на самом деле.

– Помнишь, я тебе говорил, что в деревне вырос, в Рождественском? И бабка моя говорила: «Места на свете – они как люди. Есть добрые, а есть злые. От плохих держись подальше – целее будешь»? Так ведь она не просто так говорила-то, она знала! Неподалеку от нас место было самое что ни есть дурное, хуже некуда. Мертвая рыбацкая деревня.

– Что? – подскочил Илья. Совсем недавно про такую деревню говорила музейная старушка Елена Ивановна. – На Быстрой?

– Угу. Вымерла она. А мои-то предки оттуда родом. Бабка говорила, отца ее там убили. Она с матерью, братьями и сестрами уехала, отец их увез оттуда, а сам вернулся – может, вещи взять хотел или дела какие были. Там его и порешили. Не человек убил, это точно, и не его одного, почти всех мужиков, кто в деревне жили, а головы их отрубленные выставил на окошко.

Сомнений быть не могло: Митрофан говорил именно о той деревне, откуда был родом Степан Холмогоров, а события, о которых вел речь Митька, были как раз те, про которые рассказывала Елена Ивановна.

Отрезанные, как у полковника Сафронова, головы…

Какая тут связь?

– Что еще говорила бабушка?

– Чтобы не смел соваться в те края, где деревня была. Там дома многие годы стояли брошенные, потом сгорели – не то сами, не то поджег кто.

– А кто убил людей? Вы про колдуна упомянули.

– Был колдун, – кивнул Митрофан. – Тоже в деревне жил, на отшибе. Бабка говорила, силы был неимоверной. Водяными мог управлять, всякой там нечистью, что в воде живет. Заговоры, порчи – все знал. Бабка говорила, люди шептались, что он нечистую и натравил на мужиков. Обидели они его или еще что, так вот он заставил речных утопленников из воды выйти и… – Митрофан опять махнул ладонью, словно приветствуя кого-то. – Я мальчонкой был, думал, врет, старая, нарочно, чтобы в те места не ходил: там берег крутой, а еще болото недалеко. Говорил ей, не бывает никаких колдунов, которые мертвецами управляют, а оно вишь как обернулось!

– Все эти кресты, молитвы…

– Тебе легко говорить, ты ее не видел, – огрызнулся Митрофан. – А я ни одной ночи не сплю спокойно. Как солнце сядет, из дому выйти не могу, все мерещатся мертвецы. А еще этаж первый, снится, что утопленники в окно глядят. – Он помолчал, а потом выдал: – Ты говоришь, чего не открывал-то. А помереть хотел, Илюха. Устал уже, нету мо́чи. Не сплю, не ем. Трясусь, как цуцик какой. Сидел, думал, таблеток напьюсь, от давления. Сразу пачку раз и все. Или лучше две. В петлю страшно, а так… Ты мне, может, жизнь спас: не пришел бы, я бы… Только вот зачем, Илюха? Зачем жить-то так?

Илья сидел, пытаясь справиться с потоком информации, уложить в голове все сказанное Митрофаном. Он пока не мог разложить все по полочкам и сделать верные выводы, хотя и знал, что это взаимосвязано: случившееся более ста лет в деревушке на берегу Быстрой, обезглавленные тела, которые время от времени находят в этих местах, колдун, смерти девушек в Быстрорецке, ожившие мертвецы, полковник Сафронов…

Но самым поразительным было то, что, если бы Илья не пришел сейчас (по зову Томочки) к Митрофану, несчастный мог умереть! И теперь, зная, как Митьке плохо и страшно, какие мысли его терзают, Илья не может уйти и оставить несостоявшегося самоубийцу наедине с призраками и страхами.

– Поедем ко мне, – решил он. – Мы с Мишей разбираемся в этом деле, ищем ответ. Как все выясним, я думаю, вам нечего будет бояться, вот и вернетесь. А пока у меня поживете. Хоть выспитесь нормально. Квартира большая, я один, так что…

Илья умолк, в замешательстве глядя, как вытягивается Митькино лицо.

– Зачем? – выдавил Митрофан и, к ужасу Ильи, глаза его увлажнились. – Зачем тебе со мной возиться? Я не для того сказал, чтобы…

– Знаю, что не для того. – Илья испугался, что Митрофан начнет отказываться или, хуже того, примется благодарить, потому заговорил быстро и строго: – Давайте поедем побыстрее, хорошо? Мне нужно сегодня кое-что изучить.

На сборы Митрофану хватило пяти минут. Илья в это время вызвал такси. Митрофан выключил свет и запер дверь, пристраивая на плечо сумку.

Погода была еще гаже: потеплело, снег шел вперемешку с дождем, промозглый ветер налетал, нагло лез под куртку – не увернешься.