Вернувший к свету

– Зря вы так, Пётр. Любой врач чувствует присутствие бога. Это вам не только хирург скажет. Иногда всё, что возможно и невозможно, делаем, пациент идёт на поправку, но всё равно уходит. А бывает, словно кто-то руководит тобой, направляет, присутствует в операционной, и выживает тот, кто, по всем показателям, не должен… – он коротко глянул на меня. – Что это, если не провидение?

– Правильно говоришь, Лёшенька, божий промысел всегда ко времени, – вставила мама.

Отец ничего не ответил, тему быстро перевели, я с облегчением выдохнула. Вот поэтому я не любила приезжать домой, слишком далеко отошла от образа жизни и мыслей родителей. Не понимала, не принимала и не хотела. Попросту не могла! С юности считала, что я сама хозяйка своей жизни, стоять кому-то сверху я не могла позволить, пусть это и религия.

Погостив неделю, мы уезжали. Такси вызвали на раннее утро, чтобы точно успеть на проходящий поезд. Отец достал икону, поставил нас с Лёшей рядом и благословил. Лёша сдержанно кивнул, не зная, как реагировать на это. Я… если честно, я скорее стерпела этот ритуал, несмотря на то, что на душе стало светло и радостно. Родители искренне приняли мой выбор – разве не об этом я мечтала всю самостоятельную жизнь?

Свадьбу назначили на август – самый тёплый месяц на Балтийском побережье. Должны были приехать родственники Лёши, в основном те, кого я уже хорошо знала, но была и парочка незнакомых мне людей. С моей стороны, увы, никого не было, кроме сынишки. Для родителей поездка в Калининград – серьёзное испытание. Но это ничуть не уменьшало приятного волнения и сладкого мандража перед регистрацией.

Накануне, приехавшая из Штатов на несколько недель Алина, привезла в Светлогорск Милу – они провели вместе две недели и были несказанно довольны друг другом. Настолько, что предстоящая свадьба папы перестала вызывать в Миле протест. Напротив, малышка приехала воодушевлённая, с порога потребовала показать ей свадебное платье, поклявшись, что ни за что не расскажет папе, какое оно – примета-то плохая, оказывается.

Мы с Алиной общались мало, крайне редко. Лишь когда Мила болела ветрянкой, она обеспокоенно звонила прямо мне, минуя сарафанное радио. Не могу сказать, что мне это понравилось, но я хорошо понимала чувства матери, у которой болеет ребёнок, и она не может быть рядом. Алина действительно любила Милу, но… свою работу и мечту она тоже любила. Иногда людям приходится делать сложный выбор, Алина свой сделала.

Бывшая жена пробыла у нас всего час, потом заторопилась на электричку. Лёша с Милой пошли её провожать, я осталась, несмотря на ревность. В этот раз не только к Лёше, но и к девочке, которую воспитывала уже больше года.

– Злишься? – спросил Лёша, когда вернулся, и мы остались наедине.

– Ревную, – честно ответила я.

За год честное проговаривание своих мыслей и эмоций вошло у нас в привычку. Когда Лёша сказал в Кандалах, что намерен решать проблемы «не сходя с места, здесь и сейчас», не лукавил. Он действительно готов был остановиться, отбросить все дела и тут же начать высказывать то, что его волнует, гложет, обижает, со временем я стала поступать так же. В итоге спорных, неоднозначных ситуаций стало меньше, а недосказанности исчезли вовсе. Не нравится? Говори!

– Зря, – спокойно ответил Лёша.

– Мне показалось – Алина расстроена твоей свадьбой. Она до сих пор любит тебя? Тамара проговорилась, что инициатором развода был ты.

– Возможно, но это ничего не меняет. Во-первых, я люблю тебя и только тебя, а во-вторых, все возможные шансы с ней на «долго и счастливо» мы попросту профукали. Даже если бы мы не развелись тогда, ничего бы это не изменило, стало бы только хуже. В итоге кто-нибудь из нас опустился бы до измены. Сама понимаешь, вряд ли бы мы общались на дружеской ноте, пройдя через подобную грязь, а у нас ребёнок. Я даже знаю, кто бы изменил… – Лёша громко выдохнул.

– Кто? – не поняла я.

– Однажды я встретил упрямую, невероятно красивую, притягательную пациентку…

– Особенно хорош был её гемоглобин, – засмеялась я.

– Он дал мне возможность появляться в её палате почти каждый день, под уважительным предлогом – угостить гематогеном, – подмигнул он. – Слу-у-ушай, ты не находишь традицию, что жених должен проводить ночь перед свадьбой отдельно от невесты варварской?

– Нахожу, – засияла я. – Тем более, на месте росписи нам нужно быть ещё ночью.

У нас была назначена выездная церемония. На берегу моря. По задумке обменяться кольцами мы должны были на рассвете. Совершенно безумная идея, приведшая в недоумение работников местного ЗАГСа. Небольшой конверт с вознаграждением заставил сменить замешательство на согласие.

Мне не нужен был сложный макияж и причёска. С платьем и распущенными по плечам волосами, подцепленными парой заколок, я была в состоянии справиться сама. Родственники поддержали нашу затею, особенно Тамара, которая поняла символизм, мною загаданный.

Лёша – рассвет, который вернул меня к свету.

Эпилог