Верные чада

— Видишь, — сказал он сам себе от лица внутреннего голоса, — здесь все ещё есть.

— Кто все? — будто переспросил Альберт.

— Все твои родственники.

— Да…

— Удивительная особенность таких фотографий, что на них все вместе.

— Пожалуй, в жизни так не бывает.

— А здесь общее горе собрало и объединило всех.

— Да-да, вижу.

— И вторая особенность…

— Какая?

— Лица. Они естественны в своей скорби. Ни кто не видит рядом фотографа, который делает своё дело.

— Верно подмечено: никто не видит, естественные…

— Ну, листай дальше.

— Постой, дай подумать…

— О чём ещё?

— Не мешай.

Альберт прервал диалог и теперь как бы от себя одного хотел размышлять. Но внутренний его человек не противоречил его мыслям и не хотел оставлять его одного.

— Каков же был смертный час каждого из них? — подумал про себя Альберт.

— О чём ты? — поинтересовался внутренний человек.

— Они все умерли в разное время и прожили разные жизни.

— Что ты хочешь этим сказать?

— У них и ощущения были разные.

— Ощущения? Ощущения чего?

— Жизни и смерти.

Внутренний человек задумался. Он ничего не смог добавить, а поэтому предоставил Альберту самому развить и закончить мысль.

— Кому-то досталась тяжёлая жизнь, но под конец её пришли мир и спокойствие. В таком состоянии они и уходили. А вот мои родители, например, им что досталось?

— …

— Они жили в благополучные годы, а теперь?

— Что теперь? — переспросил внутренний человек.

— А как теперь умирать, с каким состоянием души?

— А что ты о них вдруг заботишься? Каждый думает за себя.

— Нет… Вот этот Андрюшка, что альбом принёс, он в церковь ходит.

— Ну и что? Пускай себе ходит.

— Но ведь он же не только о своей душе заботится, верно? Он там какие-то записочки пишет, свечки ставит. Он много раз предлагал мне пойти с ним…

— У тебя важная работа, — напомнил внутренний человек, — тебе некогда, а он за тебя всё сделает.

— Что, собственно, он за меня сделает?

— Ну, свечку поставит.

— И за родителей моих у Господа попросит?

— Наверное…

— А если не попросит? А если забудет?

— Уф! К чему такие разговоры?

— Он там мне что-то про Страшный суд рассказывал, а я всё смеялся над ним. А теперь вдруг подумал: он что, на этом самом суде тоже обо мне будет говорить или я сам должен?

— … — голос промолчал.

— Свечку он ставит, а на суде я сам. Так ведь?

— Так, — кивнул внутренний человек.

— Но ведь родители мои живы ещё. Какое их состояние, как называют, души? И ты вот на самом деле не она?

— Нет, — категорично ответил голос, — я не она.

Альберт перевернул последнюю страницу альбома, где были фотографии. Всё. Фотографий больше нет, а свободных листов вон сколько. «Тут и для меня места хватит», — подумал он. Но какое моё состояние души?

«Господи! Совсем проворовался я, так что и жить теперь не могу! Не сегодня-завтра придут и всё — тюрьма. Что мне делать, Господи? Скажи, если Ты и вправду есть?!!»

Вопль отчаяния вырвался из самого сердца Альберта. Он рухнул на диван, отшвырнув альбом подальше от себя, на пол. Сколько он так провалялся, плача и стеная, неизвестно, но когда успокоился и слёзы сами высохли на лице, взгляд его нашёл альбом. Он попытался представить себя в гробу с петлёй на шее. Это оказалось не сложно. Гораздо сложнее было представить тех, кто придёт проститься с ним.

— Родители? Да они и не узнают.

— А ты предупреди их заранее, — посоветовал внутренний человек.

— А кто тогда у их гроба будет стоять? — неожиданно спросил Альберт.

— Тебе-то что беспокоиться? Тебя ни на одной фотографии здесь нет.

— Вот поэтому я и беспокоюсь…

Альберт с трудом поднялся и подошёл к окну.

«Наконец-то ушёл…» Он мельком глянул на часы. Пол-второго ночи. «Ладно, завтра видно будет».

Завтра была суббота. Как следует выспавшись после всех своих ночных переживаний, Альберт собрался зайти к Андрею.

— Спасибо тебе за альбом. — Сказал он с порога.

Не ожидая такого редкого гостя, Андрей на мгновение растерялся, но затем пригласил на кухню к чашке чая.

— Я вот думаю к родителям съездить, ты как?

— Так ведь пятьсот километров почти. — Ещё более удивился Андрей такому внезапному предложению.

— На моей машине в один день обернёмся. — Отрезал всякие возражения Альберт.

— Я не против.

— Дорогу-то помнишь? — Как бы между прочим поинтересовался Альберт.

— Найдём. — Уверенно отрапортовал Андрюха, понимая, что его троюродный брат и вовсе её не знает.

— Ещё раз спасибо тебе за альбом, что зашёл ко мне. — Сказал Альберт.

Не понимая, как альбом оказался у него, Андрей хотел было сказать: «Да не был я!» Но он промолчал. И слава Тебе, Господи!