Верный меч (ЛП)

Вигод тепло приветствовал нас в доме Мале. Леди Элис и Беатрис не было дома, они уехали в гости к друзьям в другой части города. Мальчик Осрик взял наших лошадей и отвел их на конюшню уже без специального распоряжения управляющего. Я послал людей Мале вместе с ним и дал знак Эдо и Уэйсу проводить священника внутрь, а сам пошел за управляющим, чтобы принести с кухни еды и питья.

Кухня не впечатляла своими размерами, но это был всего лишь городской дом, а не огромный дворец, вроде того, в котором виконт жил в Эофервике. В углу стояли две большие бочки; Вигод снял с одной из них крышку и до краев наполнил кувшин. У противоположной стены стояли длинные столы с горшками всякой снеди, а в дальнем конце в большом очаге с вертелом жарилось мясо. Мой желудок заурчал, но я решил, что с едой придется подождать.

— Надеюсь, дорога была легкой, — сказал Вигод.

— Не особенно, — ответил я. — Очень холодной и мокрой. Дождь шел, не переставая.

Он ухмыльнулся.

— Тогда вы будете рады подкрепиться чем-нибудь горячим. Выбирай, чего душа желает. — Он указал на деревянные блюда на столе.

Я быстро прикинул в уме: будучи управляющим дома Мале, он должен был получать приказы от своего господина, когда виконт уезжал далеко от Лондона.

— У меня тут есть кое-что, и я думаю, ты сможешь прочитать это мне, — медленно сказал я, доставая из-под плаща письмо Эдгиты. Я сложил его, чтобы было легче спрятать, и развернул, прежде чем отдать в руки Вигода. — Кажется, оно написано по-английски.

Он вопросительно посмотрел на меня, удивляясь странной просьбе. Но пергамент он взял, тем не менее, разложив лист на столе, куда на него падали отсветы огня из очага.

— Да, по-английски, — сказал он. Он нахмурился, затем начал медленно читать. — Гийому Мале, виконту Эофервика и лорду Гравилля, что за морем, леди Эдгита, жена и вдова Гарольда Годвинсона, законного короля Англии, передает привет. — Он оттолкнул письмо и отпрянул, отвернувшись от стола. — Я не могу читать это, Танкред. Оно предназначено моему господину, а не мне. Если он узнает, что я это сделал, он изгонит меня со службы или того хуже.

— Печать сломал я, — я решил не отступать. — Вину несу я и больше никто.

— Где ты его взял? — спросил он.

— В Уилтуне. У самой леди Эдгиты. Она встречалась с Гилфордом наедине. Мы считаем, что твой господин может быть с ней в сговоре.

— В сговоре? — Повторил Вигод. — Нет. Это не возможно. Он верный слуга короля.

— Но мы знаем, что когда-то он был близким другом Гарольда, — сказал я.

— Это было очень давно.

Я видел, как у него на лбу выступил пот, а лицо порозовело.

— Значит, ты знал об этом?

— Это никогда не было секретом, — запротестовал он. — Задолго до того, как принять корону, Гарольд и его жена часто останавливались в этом доме, приезжая в Лондон. Но теперь он мертв, а Эдгиту я не видел уже много лет. Я даже не знал, что она еще жива.

— Зато Гилфорд знал, — сказал я. — Он несколько раз встречался с ней, чтобы передавать письма от твоего лорда.

— Я ничего не знал об этом, клянусь, — сказал Вигод.

До сих пор у меня не было оснований не верить старому управляющему, возможно, он и сейчас говорил правду. Я решил попробовать другой подход.

— Ты ничего не знаешь об обещаниях, которые ей дал Мале? — спросил я.

— Каких обещаниях?

Не было времени объяснять ему все, я не хотел углубляться в перечень событий, вызвавших мои подозрения. В любом случае, мне уже было ясно, что Вигод ничего не знает о делах Мале с Эдгитой. С одной стороны это было хорошо, по крайней мере, я мог быть уверен, что он отвечает честно.

— Скажи мне, что здесь написано.

— Я не могу.

— Мы должны знать, Вигод, — сказал я. — И так или иначе, я узнаю.

Я положил ладонь на рукоять меча, чтобы он мог понять мой намек, хотя надеялся, что он предложит свою помощь добровольно, потому что не хотел угрожать человеку, с которым не был в ссоре. Но, похоже, это был единственный способ.

Мгновение он не шевелился, оставаясь стоять с разинутым ртом. Он был потрясен до глубины души, разумеется. Но потом он вернулся к пергаменту, раскатал его на столе и прижал ладонями.

Откашлявшись, он начал:

— Гийому Мале, виконту Эофервика…

— Знаю, знаю, — нетерпеливо сказал я. — Что там дальше?

— Конечно, — ответил он, и я увидел, как он сглатывает комок в горле. Он читал, следуя дрожащим пальцем вдоль строки, время от времени останавливаясь, вероятно, чтобы подобрать подходящее французское слово. — Я живу, каждый день умирая от горя. Я не могу его преодолеть и смириться с ним. За два года, которые я нахожусь в Уилтуне, вы не дали мне ничего, кроме лживых обещаний и ложных надежд. Посылая вам это письмо, я умоляю вас во имя Христа, Господа нашего, и в память об узах дружбы, когда-то связывавших нас, сказать мне, где может быть спрятано тело.

Я оторопел.

— Тело?