Верный меч

Я понял, что священник был прав. Очень, очень многие англичане хотели сбросить нас с этих берегов. Я подумал об армии, которая напала на нас в Дунхольме и которая сейчас осаждала Эофервик – обо всех этих тысячах людей. О скольких еще может зайти речь, если англичанам позволят открыто чтить узурпатора?

– А ты знаешь? – Потребовал я от Гилфорда.

– Нет, – решительно ответил он. – Я уже сказал вам. Знает один виконт. Даже мне он не доверил эту тайну.

Это вряд ли могло удивить меня, но я промолчал. Конечно, после всего, что случилось за время нашего путешествия, я тоже опасался бы ему довериться. Хотя Мале был готов, по крайней мере, дать ему письмо. Но опять же, в нем не содержалось ни малейшего намека, даже для тех, кто знал, о чем идет речь.

И вдруг все части головоломки выстроились в моей голове.

– Вот, что он имел в виду, – сказал я, обращаясь к Эдо и Уэйсу. – Он не мог рисковать, доверяя ей тайну, поэтому сказал только то, что было допустимо. Tutus est. "Оно в безопасности"!

– Откуда ты узнал? – Возмутился Гилфорд.

Гнев вспыхнул на его лице, когда он повернулся, чтобы посмотреть на меня.

Я открыл рот, но мне нечего было ответить. Я молча проклинал себя за то, что проговорился.

– Виконт узнает об этом, – я уже не в первый раз слышал эти слова. – Ты же дал ему клятву!

– Мы думали, что он в заговоре с Эдгитой против короля, – как всегда, Уэйс был краток.

Капеллан сурово уставился на него.

– И поэтому вы предали его доверие? Вы просто глупцы, все вы. Вы решили, что понимаете, что делаете, хотя просто вмешались в дела, которые находятся выше вашего разумения. Лорд Гийом не предатель и никогда им не был.

Я молчал. Рядом со мной Эдо вложил меч в ножны.

– А что насчет остальных троих? – Спросил Гилфорд. – Они тоже участвовали в этом?

– Нет, – ответил я. – Они не замешаны.

– Может быть, – вздохнул капеллан. – Я рассказал вам все, что знаю. Вы получили, что хотели. Теперь оставьте меня, пожалуйста.

Он закрыл глаза, словно в молитве. Этот снова был тот самый человек, который столько сделал для меня после ранения в Дунхольме. Что случилось с нашей дружбой, что так быстро разрушило ее – какое недоверие, какая вражда?

Я кивнул Эдо и Уэйсу, и мы вышли, закрыв за собой дверь, пока он сидел на кровати, опустив голову и сложив руки перед собой. Он был прав, мы получили то, зачем пришли, и теперь могли вернуться в Эофервик с чистой совестью. Теперь мы могла доверять лорду Мале.

И все-таки я испытывал некоторую неловкость, хотя не мог сказать, почему. Может быть, меня что-то насторожило в словах священника? Я уже не знал, что и думать. Пока все мои подозрения были неуместны. Мы припугнули Гилфорда мечом и получили от него, все, что он знал. Что еще там могло быть скрыто?

В любом случае, сейчас у нас были другие проблемы. В Эофервике нас ждали мятежники, и чтобы драться за Мале, за Нормандию или за лорда Роберта, нам было нужно оказаться там. Армия короля Гийома уже была на марше, и я надеялся оказаться с ним, когда он ударит по нортумбрийцам.

На следующее утро мы собрались на конюшне, чтобы оседлать лошадей. Гилфорда не было видно, из чего я сделал вывод, что он с нами не едет. По правде говоря, я был рад этому, потому что на прошлой неделе я общался с ним больше, чем хотел, и мое терпение было на исходе.

Каждый из нас взял двух лошадей. Вигод отдал нам трех из конюшни Мале, а еще трех докупил, пока мы отсутствовали. У него был хороший глаз на лошадок, все они оказались в отличном состоянии, сильные и выносливые, какими и должны быть рыцарские кони. Как командир нашего маленького отряда, я получил право выбирать первым – высокий гнедой с мощным крупом и белой звездочкой во лбу – оставив рыцарей разбираться между собой самостоятельно.

Однако, я понимал, что пока мы доберемся на этих лошадях до Эофервика, они будут слишком усталыми для сражения, поэтому мы оседлали тех кабыздохов, которых купили в Сафереби: тех самых, которые уже доставили нас в Уилтун и обратно. Это значило, что у нас появится в два раза больше работы, потому что мы ехали без обоза и без конюхов, которые обычно заботились о животных, но выбора у нас не было.

Я вел своих лошадей во двор, когда увидел Беатрис, наблюдающую за нами из окна галереи. Это был первый случай, когда я видел одну из дам после возвращения из Уилтуна. Наши глаза встретились, и она подала мне знак, или мне так показалось, но только на мгновение, потому что она повернулась и ушла.

– Я должен пойти сказать дамам, что мы уезжаем, – сказал я остальным, передавая им лошадей.

– Не задерживайся, – напомнил Уэйс. – Надо выехать до света.

В зале не было никого. Я знал, что Вигод с Осриком были на кухне, собирали нам провизию в дорогу. Я почти не видел управляющего сегодня утром, он не говорил со мной и, казалось, всячески меня избегал. Я не мог винить его за это.

– Твой господин хороший человек, – заверил я его, когда встретил во дворе чуть раньше. – Теперь я это знаю.