Верный меч

Я подумал было снова солгать, но что-то в их поведении подсказывало мне, что это была не очень хорошая идея.

– Танкред, – сухо сказал я. – Рыцарь на службе виконта Эофервика лорда Гийома Мале.

– Мале? – Он коротко хохотнул. – И что же его рыцарь делает на юге так далеко от своего лорда? Ты дезертир?

Я уже собрался ответить, что в таком случае мы бы не беседовали с ним так мило, но сдержался.

– Я здесь с капелланом виконта.

Он приподнял бровь.

– По какой причине?

Стало очевидным, что эти люди явились сюда не для того, чтобы прикончить меня, но я устал от вопросов.

– Почему я должен перед тобой отчитываться?

Толпа вокруг нас увеличивалась, мимо церкви шли мужчины и женщины. Я заметил, что их было не больше десятка, все стояли на почтительном расстоянии от вооруженных всадников.

Рябой рыцарь выпрямился в седле и махнул рукой в сторону женщины рядом с переводчиком.

– Эта крестьянка утверждает, что она видела тебя здесь вчера ночью. Ты это отрицаешь? – Я ничего не ответил. Мне не приходила в голову мысль, что меня могли заметить. – Она клянется, что видела, как ты дерешься на мечах, – продолжал он, – здесь, на этой улице, с другим рыцарем. Правда ли это?

– На меня напали, – возразил я, это были не самые мудрые слова, потому что он сразу должен был принять их за признание вины, но я взял на себя ответственность и должен был объясниться. – Я защищался.

Он слегка вскинул голову и посмотрел на меня поверх своего длинного носа. Слабая улыбка расползлась по его губам.

– А ты знаешь, – спросил он, – что за применение оружия в королевском городе полагается штраф?

– И какой же?

– -Штраф… – медленно произнес он, словно для того, чтобы я не пропустил ни слова, – в виде конфискации меча.

Я сглотнул и подумал, не пора ли бросаться наутек. Хотя я понимал бесполезность этой попытки: они верхом на лошадях и легко поймают меня, а бегство только укрепит мою вину в их глазах.

– Давай сюда меч, – зарычал рябой.

Я взял его за клинок и осторожно, чтобы не порезаться, протянул ему рукоятью вперед.

Он подозрительно посмотрел на меня сверху вниз и взял меч.

– Ты шел по улице с обнаженным мечом, – сказал он.

– Мои ножны лежат здесь, – сказал я и указал на пятачок снега, который сейчас закрывал то место на обочине дороги, где я сбросил портупею.

Он посмотрел в направлении моего пальца, потом снова на меня. В его глазах ясно читалось презрение.

– Это правда, – настаивал я. – Все, что я сказал, правда.

– Пойдешь с нами, – заявил рябой.

Он дал сигнал своим людям, которые спрыгнули с коней и схватили меня за руки. Я попытался стряхнуть их, но они вцепились крепко, заламывая мне руки за спину.

– Мале услышит об этом, – сказал я сквозь стиснутые зубы, когда они потащили меня по улице. – Он пообрубает вам руки, клянусь.

– Подождите! – Голос звучал повелительно.

Рыцари остановились. Я повернул голову, глядя из-за плеча. Голос раздавался из середины толпы.

Зрители расступились и благообразного вида человек в черном плаще выехал вперед. Черты его лица были угловатыми, нос длинный; он выглядел моим ровесником или чуть старше. У меня было чувство, что я уже видел его раньше, но не мог вспомнить, где и когда. Он прямо сидел в седле, приближаясь к нам. С его пояса свисали ножны, по всей длине украшенные алыми самоцветами, замысловатый золотой узор извивался вокруг них.

– Как тебя зовут? – Спросил он меня, его голос звучал спокойно.

За ним ехал еще один человек в более скромной одежде – слуга, решил я.

Он был худой, с чисто выбритыми щеками и шеей, и такой бледный, что я подумал, уж не выходит ли он из дома только по ночам.

– Милорд, – сказал рябой. – Извиняюсь, но мы должны доставить этого человека к риву города. Там его допросят.

– Меня зовут Танкред Динан, – перебил я его.

Человек в черном уставился на меня, хотя его взгляд нельзя было назвать враждебным.

– Ты знаешь моего отца?

– Вашего отца? – Повторил я, прежде чем понял, почему мне знакомо это лицо.

Действительно, теперь я ясно видел сходство не только в чертах лица, но и в посадке головы и в наклоне плеч.

– Гиойм Мале, Синьор Гравилля из-за моря. Ты знаешь его?

– Я у него на службе, милорд.

Насколько я помнил, виконт не упоминал ни о каком сыне. Хотя это само по себе мало значило, почему он должен был говорить со мной о своей семье?

– Милорд, – повторил рябой с ноткой отчаяния в голосе. – Позвольте сказать, что сейчас не время для бесед. Нам пора идти.

– Какие у вас нему претензии? – Спросил его человек, назвавшийся сыном Мале.

– Он обвиняется в нападении с оружением на своего товарища-француза.

– У вас есть свидетели?

– Есть один, милорд, – сказал один из рыцарей, толстый и неуклюжий, выглядевший слишком большим для своих доспехов.

Он указал на старуху, она отпрянула в толпу.

– Всего один свидетель, – сказал сын Мале. – к тому же женщина, да еще и английская.

– Всегда можно найти других, – мягко возразил рябой. – Нельзя отмахиваться от такого дела.

Сын Мале обратился ко мне:

– А что ты скажешь? Ты поднял оружие против соотечественника?