Вероятно, дьявол

В обучении происходили прорывы, маленькие открытия, как, например, такое. Он нависает надо мной, опираясь на напряжённые руки. Концентрируя внимание на массивной звезде, что болтается на цепочке у него на шее, я открываю рот, высовываю язык, чтобы поймать звезду. Он отстраняется и, остановившись, пускает мне в рот длинную струйку слюны.

Я изумилась так, будто он – волшебник – на моих глазах превратил камень в золото, что, когда он лежал на спине и курил, не преминула нарушить инерцию воцарившегося молчания:

– Мне так понравилось, как вы это сделали – со слюной.

– Боже мой, неужели ты это сказала?

– Да.

– И как ты, не умерла от страха?

– Вроде, жива, – ответила я с благоговением.

– Тогда скажи «спасибо».

Этого богатства у меня было достаточно – я повторяла и повторяла, пока он лежал отвернувшись – «спасибо», пока курил – «спасибо», пока вставал – «спасибо», и подбирал с пола вещи – «спасибо».

Я встречаю его на выходе из метро «Китай-город». Направляясь ко мне, он с каждым шагом становится всё выше и выше.

– Как вы добрались? Вы голодный?

– А ты как думаешь? Я весь день работал.

– Давайте что-нибудь дома приготовим? – спрашиваю я.

– Нет, это долго.

Колокол на церкви пробил шесть раз, что означало, что в это время соседка возвращается с работы и занимает кухню, чтобы готовить ужин. Поэтому я обрадовалась, когда он пошёл в сторону кулинарии в нижнем конце вымощенной брусчаткой улицы.

Мы стоим в очереди. Вдыхая аппетитные ароматы, я смотрю на ломящиеся от еды прилавки и пытаюсь вычислить, что наименее калорийное я могу себе позволить, а он тем временем выбирает за меня, делает заказ и на кассе громко возмущается размером счёта. Я предлагаю заплатить, но он делает это быстрее, чем я успеваю достать карту из сумки.

– Поздно, дорогая, – цедит он сквозь зубы, акцентируя последнее слово.

Я правда медленно соображаю. Мы идём некоторое время молча. Я тихонько проклинаю весь мир. Чувствую себя полной дурой с шуршащим пакетом еды: куриный шашлык, две котлеты, картофельное пюре, салат «Оливье» и буханка горячего чёрного хлеба. Глядя на меня, чуть склонив голову набок, он спрашивает:

– Может, надо было пластиковые тарелки взять и приборы? А то у тебя и этого, наверное, нет.

– Немного, но есть. Для нас хватит.

После кулинарии мы заходим в магазин «Продукты». Я бросаюсь к кассе и тут же, с ходу, оплачиваю четыре банки пива, которые он ставит на прилавок. Но выходит намного меньше, чем счёт из кулинарии, что не даёт мне отыграться за пропущенный ход в организации ужина. Я даже предлагаю ему взять что-нибудь ещё, но он остаётся непреклонен.

Дома я кое-как разогреваю готовую еду, и мы усаживаемся есть на кровати.

– Я тебя по ресторанам вожу, хорошим ресторанам, вкусно кормлю. Вкусно тебе было? Понравилось?

– Да, очень вкусно, спасибо. Мне очень понравилось, – я робко улыбаюсь. В его чертах тотчас проступает узнавание – он знает это выражение пойманного в капкан напуганного зверька и продолжает расставлять ловушки.

– Ну, главное, что тебе понравилось, дорогая, – он уже горячится. – А ты для меня что-нибудь сделала?

Я, потеряв дар речи, попалась, будто муха в пасть венериной мухоловки.

– Ты хоть раз что-то для меня приготовила? Хоть раз платила в ресторане, хотя бы за себя?

– Нет.

– Вот именно – нет. Ты такая же, как все. Просто халявщица. Ты ничего не можешь мне предложить. Ничего не можешь дать мне взамен.

Я была в растерянности, что я могла ему дать, кроме смирения и страха? Я просвечивала страхом, как прозрачная сердцевина янтарного яблока. Лицо вытянулось и попунцовело.

– Я предлагала что-нибудь приготовить, – пытаюсь оправдаться я. Зря.

– Не очень-то ты настаивала. У тебя даже стола нормального нет.

Несмотря на то, что он прав, я совсем не ожидала, что он будет упрекать меня из-за денег. Он всегда выглядел очень щедрым. Казалось, он вообще о деньгах не думает. И мне уже не в первый раз пришло в голову, что я совсем его не знаю. Я до крови закусила губу и мотала головой от досады на себя.

Я храбро пыталась умиротворить его, но сознание собственного бессилия всё росло, и несколько минут спустя я поняла, что я – маленькая лягушка, в которую он обещал меня превратить.

Он подносит стакан с пивом ко рту и залпом выпивает. Вытирает рот рукой. Устраивается на кровати поудобнее. Спокойный, на вид поразительно спокойный. Я спешу налить ему ещё. Он обращает ко мне прохладно-безразличное, непроницаемое лицо и говорит:

– Давай, хватит морозиться, иди сюда.

Его гнев проходит. Довольный и вялый от еды и пива, он лежит с опущенными веками, а я с ласковой осторожностью баюкаю на коленях его голову.

– Я у тебя по-настоящему отдыхаю, – говорит он.

Я глажу его по голове и целую в макушку.

Он просит вызвать ему такси. Я наблюдаю за тем, как он стоит посреди комнаты и тщательно одевается. Я не могу дождаться, когда он уйдёт, но ловлю его руку, приникаю губами к костяшкам, целую и прошу остаться ещё ненадолго, хотя бы на часик. Он вырывает руку, смеряя меня оценивающим взглядом, говорит:

– В следующий раз придумай мне какой-нибудь сюрприз.

– Какой?

– Какой-нибудь приятный сюрприз.