Вероника из Тарлинга

— Я принимаю твою плату и научу, как получить то, что ты хочешь.

Спустя полчаса промерзший до костей Гальред Гус наконец выбрался из подвала, но отныне ему уже не суждено будет согреться даже у горящего очага.

Глава 12. В доме д. Эберви

Ближе к обеду улицы Тарлинга заполонили толпы взволнованных горожан. Каждый нерадивый подмастерье, простой ремесленник и важный чиновник с супругой — все желали лично приветствовать хозяина Маликории.

Герцог ехал на превосходном вороном коне в сопровождении отряда рыцарей в полном боевом облачении времен восхождения на престол династии Гальбо. Черно-красные штандарты и вымпела Снегирей развевались рядом с золотистым полотнищем королевского знамени.

От головы до колен Конту покрывала парадная кольчуга, под капюшоном также был заметен кольчужный шлем, оставляющий открытым только строгий овал лица. Черные глаза холодно смотрели поверх восторженных горожан, словно устремившись к остроконечным вершинам собора на главной площади, а, может, и дальше — к башням родного замка.

На левом боку герцога висел длинный, широкий меч, а на правом локте маленький, овальный щит с родовым гербом. Роскошная накидка из темно-синего шелка, расшитого серебром, заменяла плащ и покрывала коня почти до земли. На улицах стоял невообразимый шум от звуков военных труб, топота копыт и радостных воплей наиболее несдержанных горожан.

Кутаясь от декабрьского морозца в короткую беличью шубку, Тереза не желала выпускать руку сестры из своей озябшей ладошки.

— Обещай не отходить от меня ни на шаг!

— Так и будет! А сейчас вспомни наш утренний разговор и перестань дрожать.

— Он похож на ворона с могильной гряды — весь в черном, только алая перевязь на груди, словно кровавая рана.

— Разве ты не мечтала стать врачевательницей? Тебе ли страшиться крови, Тереза?

— Я не боюсь вида страдающих людей, но в том лишь случае, если они еще живы… а он похож на восставшего мертвеца.

— Творец Всемогущий! Что ты такое говоришь, глупенькая!

Вероника пыталась держаться спокойно и непринужденно, но едва вдали показался Всадник в кольчуге, сердце застучало, словно молоточек в лавке добросовестного плотника.

Зато барон д, Эберви уверенно вышел вперед, с поклоном предлагая высокому гостю расположиться в его покоях и подкрепиться лучшими угощениями. С большой гордостью Вильгельм представил герцогу и двух своих дочерей.

Бесстрастный взгляд Конты скользнул по бледному личику Терезы и остановился на Веронике.

— Мы уже знакомы. Похоже, в моем городе многие любят рядиться в маскарадные костюмы задолго до праздника Нового солнца. Трудно угадать в скромной коноплянке прелестную малиновку.

— Человеку внимательному подскажет правду птичья песенка и собственное сердце, — бойко ответила Вероника, слегка опустившись для изящного реверанса.

— А если этого человека за спиной зовут Бессердечным? — небрежно заметил герцог.

Тереза ахнула и покачнулась. Обернувшись, Вероника едва успела подхватить ее за талию, но сил не доставало, чтобы удержать сестру, пришлось опуститься на ступени каменной лестницы.

Конта презрительно усмехнулся, отступив назад, а из-за его плеча тотчас показался Ламарк. Он подскочил к Веронике, с некоторым трудом поднял Терезу на руки и разгневанно завопил:

— Лекаря! Немедленно позвать лекаря! Бедное дитя! Чего же вы ждете?!

Но увидев любимую дочь без сознания, барон и сам словно оцепенел. Прижав ладонь к груди, он потрясывал второй в воздухе, мучительно подыскивая слова для нужных распоряжений.

Конта дождался, пока двое слуг в сопровождении Ламарка занесут Терезу в дом, и глухо сказал, обращаясь к д, Эберви:

— Мой визит доставил вам одни хлопоты. Возможно, мне следует остановиться в другом доме.

Барон приоткрыл рот и закатил глаза, мысль о неслыханном позоре почти лишила его сил. Не выдержав этого жалкого зрелища, Вероника решительно спустилась с лестницы и осмелилась коснуться холодной стали на рукаве герцога.

— Я прошу вас остаться. Моя сестра очень впечатлительна и робка. Хлопоча о приеме, она не спала всю ночь, поскольку вместе с отцом готовила прекрасный стол и проверяла убранство комнат. Умоляю не лишать нас своего расположения в связи с досадным происшествием! Позвольте мне выступить в роли хозяйки и принять вас, как подобает.

— Вы, правда, этого хотите, Вероника? Или всего лишь заботитесь о престиже барона, которого, как мне сказали, даже не смеете называть отцом?

— Я… я не могу считать этот дом своим, но во мне тоже течет кровь д, Эберви, и она не менее благородна, чем ваша, пусть на счету моих предков не слишком много славных деяний на военном поприще. Мы больше известны как мирные землевладельцы. Прошу проявить милость и разделить с нами добрый обед. Мы ждали вас… Я ждала вас…

— Не надо плакать, Малиновка! Твоя просьба услышана, — раздраженно перебил ее герцог. — К тому же Ламарк, наверняка, просидит возле вашей нежной сестры до заката, а мои рыцари голодны.

Потрясенная его отстраненно-насмешливым тоном, Вероника поклонилась и отступила в сторону, давая возможность гостю подняться по ступеням до раскрытых дубовых дверей.