Версаль

Надо сказать, что Луиза де Лавальер тоже удалилась в монастырь, приняла постриг и имя сестры Луизы от Милосердия. Таким же образом поступили и другие королевские любовницы: мадам де Людр[60] и герцогиня де Фонтаж[61]. После ухода в монастырь последней из них Бюсси[62] позволил себе циничное, но остроумное высказывание: «Если такое будет продолжаться дальше, то все поймут, что самый верный способ спасти свою душу – пройти через руки короля…»

Спутники Короля-Солнца

Говоря о спутниках Короля-Солнца, мы прежде всего говорим о Версале, о людях, которые постоянно там проживали.

Настоящая слава должна быть выпестована с любовью. В течение всех пятидесяти четырех лет царствования Людовик XIV заботился об этом. Подтверждает это и беспрекословное подчинение ему сановной знати Франции в течение такого значительного отрезка времени.

Да и Версаль мог бы доказывать это при необходимости каждый день с 1682 по 1715 год. В этом убеждает и вся история XVII столетия, когда стали стираться и отступать в небытие даже воспоминания о Фронде. Этот факт признан повсеместно и ни для кого уже не является секретом. Ведь каждый диктатор изолирован от общества, и каждый тиран глубоко одинок, но великий правитель нуждается в отраженном свете исходящих от него лучей.

Если рассматривать правительственную структуру Людовика XIV, то хотя он и считается абсолютным монархом, на самом деле лишь находится во главе коллегиальной структуры; причем чем влиятельнее министр, тем больше его авторитет способствует славе монарха, государства и самой системы правления. При дворе происходит аналогичная ситуация. Людовик позаимствовал у династии Валуа все самое лучшее, что существовало в их традициях. Двор, по сути, отблеск или отголосок, который так необходим для великого правителя. Прежде всего, двор отличается безупречной организацией, а потому по воле своего господина является подобием ореола, который служит королю и престижу Франции.

Людовик XIV с семьей. Художник Жан Нокре

В этом деле незаменимую роль играет прежде всего королева. И не следует искать в таких словах скрытую иронию: ведь овдовев, Людовик так и не дал стране новую королеву.

Королеву Марию-Терезию современники явно недооценивали. Мадам Лафайет писала о ней: «Мария-Терезия была в молодости хорошо сложена… и ее можно было даже назвать красивой, хотя приятной она не была… Мы видим, как ее поглощает сильная страсть к королю и как она предана королеве-матери, своей свекрови… Она испытывает жестокие муки из-за своей чрезмерной ревности к королю».

В 1666 году Анна Австрийская умерла, при этом Мария-Терезия потеряла столь необходимую ей поддержку, однако сумела сохранить прежнее терпение, нежность и набожность на испанский манер. У королевы всю жизнь оставался испанский акцент, а некоторые слова она всегда говорила только по-испански: «полотенце», «Святая Дева», «лошади». По натуре она была застенчива и простодушна, до самозабвения любила мужа, несмотря на то, что он непрерывно ей изменял. Главное, Мария-Терезия вовсе не была глупа, просто обладала добродетелью, несравненным хладнокровием и умом, чтобы иметь достаточно сил улыбаться в то время, когда любая другая женщина на ее месте плакала бы: ведь в течение двадцати двух лет ей откровенно предпочитали блестящих красавиц, да еще и обязывали находиться рядом с ними. И все время улыбаться…

Елизавета-Шарлотта Пфальцская (1676–1744), супруга Месье – младшего брата Людовика XIV, считала ее смешной и иронически называла «доброй королевой». Что же касается короля, то он очень ценил ее милое поведение, «всегда ночью возвращался к ней и любил проявлять по отношению к ней много нежности» (маркиза де Севинье[63]). Этой замечательной женщине не хватало известной доли пикантности, чтобы удержать своего царственного супруга, и умения искусно вести беседу, что, как известно, является немалым подспорьем в счастливой супружеской жизни.

В итоге же королева была хорошей женой, благочестивой женщиной и, кроме того, необычайно деликатной. Как признавался сам Людовик, она не причинила ему за всю жизнь ни малейшего огорчения, если не считать ее собственную смерть 30 июля 1683 года.

Другой неизменный спутник короля – Людовик Французский (1661–1711), наследник. Его называли Монсеньором. Он – самый популярный член семьи. Все подданные короля его просто обожали, особенно парижане. Благодаря ему отсутствие Людовика XIV не воспринималось так болезненно. Монсеньор больше всего на свете любил спектакли и находил в Париже то, чего ему недоставало в Версале. Когда он заболевал, рыночные торговки сбегались, чтобы его навестить. Когда он находился в действующей армии, как было в 1688 году, то все к нему относились с трогательной заботой и вниманием. Младшие офицеры и солдаты клялись его именем.

Людовик Французский, Монсеньор, в молодости