Версальские кружева

– Так, поглядим, чего нам прислали… – Глеб надел очки и увидел, что оно отправлено абонентом «Версальские кружева».

«Сегодня, – стал он читать про себя, – Президент Республики Беларусь принял отставку Генерального Прокурора».

– Ну, что, это девчонки нас потеряли? – шутливо спросил Михаил.

– Да!! Скучают и ждут. Пишут, что жить без нас не могут! – ответил Глеб, а мысленно произнес: «Да, ладно! Быть того не может! Неужели комитетчики все-таки отважились и выложили на Президентский стол весь собранный нами компромат?.. А руководитель департамента финансовых расследований, – продолжил он читать сообщение дальше, – подал в отставку».

Глеб убрал телефон в карман и посмотрел по сторонам. Солнце присело за сопку, где-то играла свирель пастуха, насекомые, покинув кустарник, роились над поверхностью воды.

В воздухе появилась прохлада, ветерок рябью побежал по озеру, желание улететь высоко-высоко в небо радостью победы пробежало по нервам, и он громко выкрикнул:

– Эх, Мишка, жизнь – удивительная штука, мать ее итить! Еще минуту назад думал и говорил тебе, сколько вокруг нас дерьма и лжи, а сейчас… – Глеб потянулся и раскинул руки. – Сейчас небо снова над головой, земля под ногами, а жулики и прохиндеи будут, обязательно будут сидеть в тюрьме!

– Что ты имеешь в виду? – Михаил удивленно поднял глаза – Версальские кружева! Понимаешь, все-таки сплелись они в единый узор, и именно так, чтобы узелки были не видны.

– Ты получил информацию по аресту Масюковича? – Волна переживания за Марго пробежала по нервам Михаила. Он все видел и все слышал, все понимал и уже твердо знал, что судьба больше не сведет их. Но все равно чувствовал, что где-то, на самом дне воспоминаний остался жить крохотный ангел, пусть даже и мелькнувший только в его воображении…

– Нет, я получил информацию о том, что надежда на равновесие сил добра и зла, несмотря ни на что, жива. А это значит… – Глеб задумался, причмокнул от удовольствия и, улыбнувшись, подытожил: – Отличная страна – Белоруссия!

Они подмигнули друг другу, сели в машину и поехали домой. Дорогой они молчали, и лишь улыбки, как отражения их мыслей, светились на лицах.

Михаил вспомнил дом под Брестом, яблоки, висящие над оконной рамой и обнаженную Марго, лукаво, как Ева, предлагающую ему вкусить запретный плод…

Глеб вспомнил нетерпение и волнение, жившее в нем, когда он ждал Настю в съемной квартире, вмятину на капоте «Мерседеса» – отпечаток их первой ночи любви и влажные от слез глаза, как зеркало отражающие боль расставания при прощании в аэропорту…

Дорога шла вперед; память, сыграв с друзьями шутку, принесла их мыслям нежность, превратив взрослых мужчин в мальчиков-одуванчиков, чьи наивные мысли, как пушистые, белые зонтики обычно разлетаются в разные стороны при первых же порывах семейных ветров.

В это же время в квартире, уставшие от крика бегающих по комнатам маленьких и больших детей, на кухне сидели Вера и Виктория. Они знали – мужики устроили себе любимое развлечение, и поэтому, скрипя нетерпением и допивая вторую бутылку вина, поглядывая на нудно капающий кран, медленно ползущие стрелки часов, они внутренне готовились сказать все, что думают о свой семейной жизни, постоянных командировках и совсем небольших заработках мужей.

Время шло, приближая их друг к другу и, когда запел дверной звонок, женщины обменялись воинственными взглядами поддержки, и Виктория отправилась открывать входную дверь. Жизнь, как часы, побежала по своему привычному кругу, делая простое самым сложным, а события и переживания – забываемыми.

…А в Минске шел дождь, он царапал окно следственного изолятора косыми полосками. За столом, друг против друга, сидели два человека.

Один показывал расписки о занятых на покупку квартир деньгах, предъявлял подправленные накладные компаний, смотрел в окно и холодел от мысли, что его персидские ковры, люстры, мебель и красивая жизнь уходят в прошлое, открывая дорогу пугающему будущему.

Другой улыбался – за годы его работы он видел и слышал все это тысячи раз…

Ноябрь 2009 г. – июнь 2010 г. Кипр – Минск.