Вершина мира

Первый цербер пытается схватить меня с целью дальнейшего перемалывания, но я не даю ему такой возможности и бью ребром ладони по кадыку. Не слишком сильно, чтобы не сломать, но достаточно, чтобы сделать больно.

— Вы кто такие, борцы, что ли? — как бы невзначай спрашиваю я, пока мордоворот хватается за горло, и тут же вбиваю ему нос в черепушку. Прямо коленом.

Пока я занимался этим амбалом, Ширяй зацепился со вторым. Вижу, что борцы. Реакция у них не очень, но техника неплохая. Так что Юрка оказывается в калечащих тисках объятий. Я подскакиваю к церберу сзади и пробиваю ему твёрдым носком ботинка в промежность.

Он ревёт как раненый бизон, но Ширяя не выпускает. Так что мне приходится дважды повторить удар, прежде чем он ослабляет хватку и погружается в чёрные, удушливые и мглистые чертоги боли. Оставайся там, орк.

— Ломай дверь, — распоряжаюсь я.

Юрка начинает пробивать путь в кабинет администратора, а из коридора, из двустворчатой дерматиновой двери появляется ещё одно чудовище.

— Ну чё, целка, нет? — весело кричит здоровяк и осекается, видя картину практически ледового побоища.

Он моментально ориентируется и бросается ко мне. Пытается схватить, но я проскакиваю у него между пальцев и, извернувшись, бью ногой в затылок. Такого хряка мне с первого раза не вырубить. Но туман ему в башку я подпускаю.

— Любишь насиловать девочек? — спрашиваю я, обходя его с тыла. — В зоне знаешь, что будешь делать?

Он резко поворачивается, пытаясь меня схватить. Этот если сожмёт, может и позвоночник сломать. Откуда такие здоровяки, сумоисты что ли?

Я бью основанием ладони в ухо и он ловит колокольный звон. Зависает и хлопает по-детски наивными глазами.

— Такой симпатичный парень, — цокаю я языком, — а любишь доставлять страдания невинным. Плохой ты человек. Дерьмо просто.

Тем временем тот чувак, которого я вырубил до этого, приходит в себя и бросается на Юрку.

— Юра, сзади! — кричу я и ещё раз бью в ухо третьего орка, на этот раз ногой.

Он трясёт головой, пытаясь восстановить координацию.

Ширяй вовремя оборачивается, мгновенно собирается и ставит блок, перенаправляя кинетическую энергию громилы в дверь. Удар этого тарана она не выдерживает и распахивается, а сам амбал с грохотом падает на пол.

— Так вы где занимаетесь, в «Динамо»? — ободряюще подмигиваю я.

Но мой борец только глазами хлопает.

— Сегодня секса не будет, сожалею, — говорю я и наношу свой самый подлый удар, прямо по бубенчикам. — Жалко, времени нет, а то я бы вас здесь всех кастрировал. Но, надеюсь, у тебя там всё хотя бы всмятку.

Он тихо воет и падает, а я бросаюсь в кабинет. На старом кожаном диване барахтается Наташка, прижатая накаченным телом Фрица. Обернувшись на шум, он ослабляет внимание, и она выскальзывает из-под него.

От взгляда на Рыбкину, в груди становится горячо, а сердце превращается в огненный шар, готовый прожечь грудь, вырваться наружу и спалить всё синим пламенем. Блузка на ней расстёгнута, вернее, разорвана, пуговицы вырваны с мясом.

Трогательный, практически детский бюстгальтер частично стянут и перекошен, открывая девичьи грудки. Юбочка задрана, а колготки, подаренные мной, изодраны. Волосы всклокочены, тушь размазана по лицу, а губа разбита и из неё тонкой струйкой сочится кровь.

— Ты что ли Фриц? — спрашиваю я.

Он поднимается и застёгивает штаны.

— А ты забыл уже, как я тебя однажды отметелил? — ухмыляется он. — Ну давай, повторим, если хочешь. Один на один, да?

Я молчу, пытаясь хоть немного успокоиться. Подхожу к письменному столу и, наклонив голову, стараюсь нормализовать дыхание. Только бы не убить его. Только бы не убить. Как на зло прямо перед собой замечаю нож для разрезания бумаги. Толстый, с ромбовидным профилем клинка. Тупой и, в общем-то, довольно бесполезный, но красивый. Я сжимаю его в руке.

Только бы не убить.

— Значит, Фриц, — говорю я, как бы сам себе.

— Э, ничего там не трогай, — бросает он мне. — Это отца кабинет. Он знаешь, что с тобой сделает.

— Да неужели? — хмыкаю я. — А он знает, что ты здесь творишь?

— Ой-ой-ой, — расплывается он в улыбке. — Ну подумаешь, с бабой завалился. Ну, если она сама просила, чё отказывать что ли?

— Сама просила? — переспрашиваю я и чуть наклоняю голову. — А ты знаешь, что у неё батя мент?

— Ну и чё? Она ему не скажет, да и чё говорить-то, если она сама меня уговорила?

— И дружков твоих тоже уговорила?

— А они причём? Они снаружи были. Так что ничего она не докажет.

— Понятно, — киваю я. — Ну давай, иди. Матч-реванш.

— Чё, в прошлый раз не хватило что ли? Могу ещё разок тебя отп***ть. А потом уже девкой займусь. Ты-то, мудак, не понимаешь, что ей на самом деле надо. Не подарочки твои, а крепкий х*й. Хорошо, что есть такие, как я. Настоящие мужики.

Я бросаю взгляд на Наташку. Она стоит ни жива, ни мертва, а при этих словах закрывает глаза.

— Давай, — бросает он, — только один на один, по-джентльменски.

Вот этот урод говорит, что надо быть джентльменом? Однако…

— Ладно, — отвечаю я, немного успокоившись и засовываю нож для бумаги в карман. — Юрик, не вмешивайся, но остальных, если очухаются, сюда не впускай.