Вершина мира. Книга вторая

– Можно, я как-нибудь сама разберусь? – поинтересовалась я, не глядя на отца. Ну не рассказывать же ему, что Зак мне никогда не врет, даже если это чревато для него неприятностями. Зак боится за меня, а не меня, а это разные вещи. Но сейчас-то дело не в этом. Сейчас-то дело в очередной драке, я от них уже начинаю уставать.

– И что мне делать с вами, Закари Фарт, – вздохнула я, разглядывая свое ободранное и побитое великолепие, – может, подскажете?

– Познакомить с брючным ремнем, – внес свои коррективы в совет Керка отец не сумевший выдержать паузы, – может, действительно, ума прибавит.

Глаза Зака испуганно расширились, глядя на большого незнакомого мужчину, а ноги вот-вот попятятся к двери. Но он быстро совладал со страхом, нагнал на себя сердитый вид и принял воинственную позу, подавшись корпусом вперед. Прекрасно зная мальчишку, я могла сказать, что еще чуть-чуть и здесь завяжется нешуточная ссора с последующим рукоприкладством. И кто из нее выйдет победителем еще вопрос.

– Ничего кроме синяков это не прибавит, – холодно проговорила я, – а их и без того достаточно. Зак, раздевайся и марш в кухню.

Мальчишка торопливо сбросил верхнюю одежду и скрылся в указанном направлении.

– Никогда не смей встревать, когда я выговариваю мальчишке, – прошипела я, поворачиваясь к отцу. – А если у тебя так свербит, что не можешь удержаться, то прежде чем раскрыть рот, спроси меня!

Оставив ошарашенного родителя хлопать глазами, я, прихватив все необходимое, пошла на кухню, так и не решив, стоит ли дальше проводить воспитательную работу или спустить все на тормозах. В кухне было уже достаточно тепло, а прибор на колонке с водой показывал почти восемьдесят градусов. Посреди кухни верхом на скрипучем стуле восседал Зак, уперев подбородок в скрещенные на спинке руки.

– Зак, рубашку, – приказала я, не глядя на него, набирая в эмалированный таз горячую воду. – Что с плечом?

– Не помню, – угрюмо проговорил он, глядя куда-то в сторону, нехотя стаскивая рубашку.

– Врешь, – я легонько шлепнула его по здоровому плечу, – ножом полоснули?

– Ах, ты меня бросишь тут? – вместо ответа пробормотал он.

– Что за глупости? – возмутилась я. – Сиди спокойно, укол сделаю.

– Это твой отец, ведь так? – скорее утвердительно проговорил он. – Он увезет тебя к себе домой, а я… а меня ты снова отправишь в приют?

– А у меня получится? – с сомнением поинтересовалась я, прокалывая его кожу иголкой.

Зак оставил мой вопрос без ответа, только глянул исподлобья и судорожно вздохнул. Быстро закончив с плечом, я принялась смывать грязь с его лица и рук, затем взялась за ссадины и царапины. Зак шумно втягивал воздух и жмурился.

– Терпи, охламон, – ласково приговаривала я, промокая ссадины, – как драться, так ты горазд, а как лечиться, хныкать начинаешь.

– Я не хнычу, – сквозь сжатые зубы сердито возражал он.

И так каждый раз, после очередной драки, в которые Зак умудрялся встревать не реже, чем раз в два месяца. Сперва я пыталась воспитывать его и даже наказывала, запрещая выходить на улицу, но потом поняла, что просто зря трачу время. Парень мог безропотно просидеть в помещении три недели к ряду, и подраться, лишь только оказывался на улице, а мне оставалось только охать и замазывать очередные ссадины.

– Кажется все, – проговорила я, протягивая ему свежую рубашку и, складывая инструменты, – но ты должен отработать мои медицинские услуги.

– Как это? – подозрительно поинтересовался Зак, просовывая руки в рукава и не ожидая от жизни ничего хорошего.

– Я сейчас буду готовить ужин, а ты принесешь и почистишь овощи. Они лежат в прихожей, – сообщила я, помыв руки и приступая к готовке.

– Хорошо, – покорно согласился Зак и под моим удивленным взглядом вышел из кухни. Что-то случилось помимо драки и что-то крайне серьезное.

Он вернулся на кухню и, поставив увесистую сумку у разделочного стола, наполнил подходящую кастрюлю водой и принялся за очистку овощей. Я повернулась к куску мяса, лежащему передо мной, решив оставить выяснение небывалой покладистости парня на более благоприятный момент, а точнее, подождать, когда сам все расскажет.

Я покидала кусочки мяса на сердито зашипевшую разогретым маслом сковородку, прикрыла крышкой и забрала у Зака уже очищенные овощи. По кухне поплыл зазывный запах, возбуждающий аппетит, и я могла поклясться, что слышу, как урчит у парня в животе. А где б оно, спрашивается, не урчало, если этот малолетний нахал пробегал где-то целый день, не удосужившись даже позавтракать. Из комнаты донесся тихий скрежет – заработала рация. Я вытерла руки о полотенце, сделала поменьше огонь и пошла отвечать на вызов.

– Радагаст слушает, – проговорила я в микрофон.

– Ах, это Миха, – ответила рация, ужасно картавя голос спасателя.

– Что случилось?

– Да ничего, пока тихо все, я просто хотел спросить, как там Зак.

– Нормально, – осторожно проговорила я, чувствуя, как все внутри начинает мелко подрагивать, – а что с ним должно было случиться?

– Значит, он тебе не сказал?

– А что он должен был сказать? Миха, не темни, что произошло?

– Ах, ты только не ругай его сильно, он в лавину попал.