Вершина мира. Книга вторая

– Аня, что здесь происходит?! – возмущенное восклицание заставило компанию повернуться на голос.

– Оргия и разврат, но в основном пьянка, – широко улыбнулась я опешившей Наташке.

– А почему ты голая?

– Я не голая, это на мне платье такое – очень прозрачное, – съерничала я, – так что только трусы и видно. Последний, мать его, писк!

– Радагаст, это кто? – почти трезвым голосом поинтересовался Себастьяно.

– Жена моего отца, – пожала я плечами, натягивая рубашку Крохи.

– У тебя есть отец? – безмерно удивился Арлекин, как бы между делом отгораживая меня от незнакомой ему женщины.

– Она слишком молода, – недоверчиво цыкнул зубом Еж, вставая рядом с Арлекином.

Остальные мужики подобрались, пока еще настороженно глядя на досадную помеху веселью, но в любую секунду готовые перейти в боевое состояние.

– Здравствуйте, Наталья Станиславовна, – в голосе Макса не было и капли дружелюбия.

– Да ладно тебе, Макс, – остановила я Шальнова, – дело-то прошлое. Наташ, коктейля хочешь?

– А что за дело? – подозрительно сощурился Явор.

– Ярг, оставь в покое мое темное прошлое, – окончательно прикрутила я тему, исподтишка показав Шалому кулак, – налей лучше даме выпить.

– Ладно, – нехотя согласился самый младший из нас, но было видно, что любопытство парня зацепило крепко, и он обязательно дознается. Если к утру вспомнит, как его самого зовут. Остается только надеяться, что сыщецкий зуд рассосется, вытесненный похмельем.

А с Шалым неплохо бы поговорить отдельно, чтоб не болтал лишнего. Наши с Владом дела должны таковыми и остаться. Очень мне сомнительно, что для репутации Куприна будет полезно, если в герцогскую дверь постучится прошлое в виде пары десятков суровых спасательских рыл и устроит разборку на пленэре с разъяснениями и дополнениями. Парень у нас, как-никак, лицо публичное, за которым, могу ручаться, неусыпно следит местная журналистская братия, охочая до чужого исподнего, и не думаю, что всем и каждому на этой планете рассказано о его, Влада, подневольном прошлом. Так что стоит быть великодушной и не портить парню жизнь из-за пары-тройки обидных слов, сказанных в расстроенных чувствах аж шесть лет назад.

– Если дама решила остаться, то следует ей поднести штрафную, – плотоядно ухмыляясь, заявил Тор, перехватывая руку Явора и втискивая в Наташкину ладонь заполненный до краев стакан, – для равновесия, так сказать.

– Тор! – я неодобрительно покачала головой.

– Нет, отчего же, – с не к месту разыгравшейся бравадой, отмахнулась Наташка, – я выпью!

Смело ухватив предложенную выпивку, одним махом вылила содержимое в рот. Мужики с интересом исследователей наблюдали за метаморфозами, кривляющими лицо гостьи. Кто-то даже предложил постучать по спине, когда ее глаза полезли из орбит, а по лицу потекли обильные слезы.

– От, изверги, – беззлобно проворчала я и, не особо церемонясь, разжала Наташкины зубы, вталкивая меж ними край стакана и приказала, – пей! Да не бойся, это вода!

Наташка сделала пару жадных глотков, проталкивая застрявшее в глотке спиртное, оттерла катящиеся слезы и обалдело уставилась на меня.

– Что это было? – просипела она.

– Коктейль. Ничего смертельного, просто водка, текила и ром.

– Да эту дрянь надо внести в конвенцию о защите прав человека, как запрещенное вещество!

– Ань, ну я ж не думал, что она все вылакает, – Тор изобразил виноватую рожу, – а вам, девушка, на будущее стоит запомнить, что в незнакомой компании тянуть, что ни попадя в рот может быть смертельно опасным!

– Это он перед тобой так извиняется, – подсказала я наливающейся гневом Наташке.

Потом кто-то предложил станцевать сиртаки, для укрепления, так сказать, начинающейся дружбы. Сиртаки получилось странным и почему-то смахивало на канкан, даже Зак высунул нос из своей комнаты, неодобрительно покачал головой и снова спрятался. Где-то посередине танца в номер заглянул управляющий и попросил вести себя потише, упирая на то, что уже глубокая ночь, и мы мешаем другим постояльцам, но был дружно послан. Через секунду в дверь снова настойчиво постучали и Кроха, обиженный, что нам все время мешают, вознамерился спустить управляющего с лестницы, протопал к двери, забыв, что в женском платье сложно быть грозным.

– П… в… ваше… – донеслось из коридора его громогласное бульканье.

– Мое, – прервал его звонкий женский голос, – иди сюда, морда, дай я тебя расцелую. У-у-у! Что ж ты такое пил, родной? Тут еще осталась хоть капля той амброзии, коей разит от рыцаря в женской шкурке? Кстати, где ты достал эту прелесть? Я тоже такое хочу.

В комнату ворвалась Эола, мимоходом здороваясь со всеми.

– Конечно, принцесса, – пробудившийся Шмель потрясал ведерком, в котором на дне болтался коктейль.

– Ну, так чего ж ты ждешь?! Или тебе интересно смотреть, как мое высочество погибает от жажды?

– Не стоит это пить! – попыталась предостеречь принцессу от опрометчивого поступка Наташка, за что была удостоена снисходительного взгляда.