Вершина мира. Книга вторая

Опять, наверное, какая-нибудь инспекция. Как обычно понаедут не вовремя. Поцокают языком, погрозят срезать бюджет. Я же, предложу прооперироваться на этот бюджет, честно предупредив, чтобы сразу заказывали холодильник в морге и место на близлежащем кладбище. Поскольку, большего с предлагаемого кастрированного бюджета сделать не могу. Они повопят, я разведу руками и повторю избитую фразу: «Пока что я не Бог». Инспекция улетит, начальство успокоится, бюджет останется прежним, а может, и подкинут чего и я смогу спокойно продолжать работать.

– Девушка, – не пожелал отстать водитель, – а где можно Романову отыскать?

– На что она вам? – проявила я бдительность – неправильная какая-то инспекция. Инспектор обязан знать своих героев в лицо.

– Ее один человек ищет.

– И?… – я прикурила от найденной в кармане зажигалки.

– Что – и?… – начал гневаться приезжий.

– Надо что от Романовой? – снизошла я до продолжения разговора. – Если что серьезное, так я ей передам, а ежили – нет, зачем зазря доктора беспокоить, отдыхает она.

– Слышишь, пигалица, – окончательно вышел из себя водитель, (что ж ты нервный-то такой, успокоительное бы тебе прописать), – иди живо позови начальницу, недосуг мне с санитарками балакать.

– А ты не балакай, – пожала я плечами, продолжая спокойно курить, разговор начал меня забавлять. – Езжай своей дорогой, милок, ты подъезд к приемному загораживаешь, а то сейчас позову ребят, они быстро твою колымагу в сугроб зароют.

Я бросила взгляд в конец длинной улицы, где по моим подсчетам обретался Ратар, натягивая последние тросы вдоль улиц. Вместо бригадира я увидела облако снежной пыли, поднимаемое летящим в нашу сторону на всех парах вездеходом. Я подобралась, может опять кого везут, увидав же отсутствие красного креста, продолжила ковырять ногой снег.

– Вон, генерал едет, – осклабившись, прокомментировал приставучий водитель, – сейчас запрыгаешь, как вша на сковородке!

Вот только генералов мне сейчас и не хватает! Машина остановилась, обдав меня тучей колких, холодных снежинок. Я демонстративно отвернулась, не выношу хамства. Хлопнула дверь, мимо меня пробежал высокий человек, закутанный в меховую куртку и низко склонивший голову, таким образом пытаясь спастись от снежной пыли летящей в лицо. Меховая куртка, поскользнувшись и едва не рухнув на ступеньки, взобрался на крыльцо и рванул дверь барака.

– Вам туда нельзя, – спокойно остановила я его, – это реанимация, закройте сейчас же дверь!

– Где хирургия? – спросил он оборачиваясь.

– Вот, – я указала на соседнюю дверь, приготовившись к очередному раунду игры в вопросы-ответы.

Дверь распахнулась, и в освещенном провале показалось румяное личико медсестры Любаши.

– Ах, за городом лавина сошла, там, где эти геологи роются, – затараторила она, – одного придавило насмерть, другого вытащили, Миха сказал, вроде живой.

– Когда будут? – все, игры закончились, есть работа, посетители могут подождать.

– Минут через двадцать, там проход занесло.

– Хорошо, готовьте вторую операционную, я сама встречу.

– Кто оперирует? – по-деловому поинтересовалась Любаша.

– Все спят?

– Да, кроме дежурной бригады и Игорька, у него через полчаса смена начинается.

– Значит, я, Игорек и Олир, он недавно заступил, всех, кто работает более пяти часов отправить спать.

– Анна Дмитриевна, – укоризненно заговорила Любаша, – вы уже третьи сутки на ногах, может, я разбужу кого?

– Спасибо, Любаша, – улыбнулась я ее заботе. Ну, почему мои подчиненные называют меня по имени отчеству, только когда мною недовольны? – Но сон, это святое, я и так целый час недавно спала, у остальных еще будет время себя показать, шторм скоро, так что, иди, готовь операционную, и чтоб Игорек был как штык, иначе погоню взашей!

– Хорошо, – Любашина головка собралась исчезнуть за дверью, но я остановила ее.

– Люба, ты Зака не видела?

– Нет, носится где-нибудь, оглоед эдакий, с утра не заявлялся.

– Ладно, жрать захочет – придет, – философски изрекла я.

Люба согласно кивнув исчезла, мягко притворив дверь, а я, озадачено морща лоб, принялась гадать, куда на этот раз могло занести моего охламона. Человек, до этого так истово рвавшийся в хирургию, во время нашего с Любой разговора стоял, словно окаменев. Я попрыгала на месте. Ножки мои, ножки, согревайтесь, сейчас стоять вам придется долго и нудно.

– Аня, это ты, что ли? – как-то неуверенно проговорила «меховая куртка».

– Я и что из… – раздраженно начала я, мыслями уже находясь в операционной, но осеклась, узнав голос.

– Папа? – спросила я не менее неуверенно, чем он. Вот уж кого не ждала увидеть. Принесла нелегкая!

– Анечка, я так… – он попытался меня обнять, я отстранилась.

– Убери машину, пожалуйста, – попросила я, – ты загораживаешь подъезд.

Сбитый с толку этакой теплой встречей отец махнул водителю вездехода, приказывая отъехать в сторону.

– Как дома? – спросила я, только чтоб не молчать.

– Все хорошо.

– Как ты? – продолжала я расспросы, удивляясь, что меня это совершенно не интересует.

– Здоров.

– Как Ната?

– У нее тоже все нормально. У нас с ней три года назад сын родился. Сашей назвали.