Вершина Столетова

Юрка оправдывался, пытаясь расстегнуть закоченевшими пальцами пуговицы пальтишка: вышел он совсем недавно — это и мама подтвердит — и ни крошечки не замерз, вот ни на столечко.

Ольга слушала Юрку, смотрела на его торчащий вихор, оттопыренные уши, на влажные, смородиновые глаза, и сердце ее постепенно теплело, будто оттаивало.

«Вот оно, мое прошлое и будущее. Не знаю, много это или мало, знаю только, что все тут. Все: и горе мое и радость моя…»

— Мама, ты что? — Юрка подошел к Ольге и приложился холодным ухом к ее руке выше локтя.

— Ничего, сынок, — Ольга провела рукой по вихру, но он тут же снова встопорщился.

— Мама, не надо так. — Юрка потер ее переносье, разглаживая собравшиеся складки на нем. — Во-от! Вот всегда такая и будь…

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

1

Никогда еще Михаил не ждал наступления весны с таким нетерпением.

Словно поддразнивая его, на улице то теплело, то снова холодало. Вот уже по-настоящему запахло весной, вот-вот должны тронуться снега, однако окончательно повернуть на весну погода все еще не решалась. Дни тянулись медленно и, как казалось Михаилу, совершенно бесцельно.

«А ведь мне придется работать в Новой Березовке, — как-то подумал он, — а там много поливных земель. Интересно, чем отличается их обработка? Хорошо бы спросить об этом Ольгу… Тем более что сама приглашала заходить. Приглашала-то, конечно, из вежливости, но все же ничего страшного нет, если зайду. Заодно и про орошение спрошу. То есть как «заодно»? Заодно с чем?..»

Так и не ответив на этот вопрос, Михаил начал одеваться.

По дороге он старательно обдумывал, как бы благовиднее оправдать перед Ольгой свое неожиданное посещение. Но дорога была недалекой, и ничего нового, кроме агрономической консультации, придумать Михаил так и не смог.

Вот и дом, в котором живет Ольга. Может, она уже видит его в окно и… Да нет, на окнах ледяная корочка, и через нее вряд ли что можно увидеть. А если бы и не было этой корочки — все равно! Будто у Ольги и дела другого нет, как в окно смотреть!

Михаил решительно отворил калитку, поднялся на низкое, в три ступеньки, крыльцо, шагнул в сени. «Здравствуйте, — скажу, — вот интересуюсь орошением, в смысле тракторной обработки поливных земель и вообще…» А то возьму да и просто: «Решил, мол, зайти по-соседски, уж не обессудьте…»

Однако получилось так, что ни одно из приготовленных вступлений Михаилу не пригодилось. Когда он вошел в комнату, в ней, кроме сидевшего на полу ушастого мальчишки, никого не было.

Мальчишка поднял на Михаила смородиновые глаза, как бы спрашивая, зачем дядя пожаловал. Михаил неловко поздоровался с мальчуганом, выигрывая время, чтобы сообразить, чей он и откуда и кем приходится Ольге. Наконец, решив, что перед ним не кто иной, как сын Ольги, Михаил спросил, где его мама.

— Мама на работе.

Михаил взглянул на часы. Ну, конечно, всего четыре часа! Занятый мыслями о том, что сказать Ольге при встрече, он совсем забыл, что в это время она еще на работе.

Михаил огляделся еще раз, словно по вещам хотел что-то узнать о хозяйке дома. Этажерка с книгами, на столе ваза, в простенке большой портрет смеющегося парня, с точно такими же, как у мальчишки, оттопыренными ушами и темными глазами…

— Ну, что же, давай знакомиться, — сказал наконец Михаил, присаживаясь около мальчика на низенькую скамейку.

Познакомились.

«К следующему разу надо какого-нибудь гостинца купить. Парень он вроде ничего, да и вообще надо с ним подружиться. Или конфет, или игрушку какую куплю. Лучше игрушку, конфеты — это если бы девчонка… Только какую бы ему поинтересней выбрать, что этот народ больше всего занимает в таком возрасте?»

Собственный жизненный опыт у Михаила на этот счет был слишком скудным. У него во все детские годы была одна игрушка — огромный деревянный конь, вырезанный отцом из березового чурбака. Очень прочный конь! Правда, хвост прожил недолго, потом пооббились уши, стерлись глаза, пришлось сменить оси колес, на которые был поставлен конь, но зато все остальное не знало износа. Может быть, где-нибудь на чердаке этот конь валяется и по сей день, покрытый слоем пыли, но все такой же крепкий…

«А что, если и мальчишке большого красивого коня подарить?»

Но едва Михаил принял такое решение, как увидел под лавкой, за спиной мальчика, коня с рыжим хвостом и серебряной гривой. Правда, конек был и мал и тщедушен, но все же конь, и второго покупать не было смысла.

На полу валялось много других игрушек. Тут были и старые, уже вконец изломанные, и новые, еще совсем целые. Но, видимо, и те и другие, успев изрядно наскучить мальчику, сами по себе уже мало интересовали его, а лишь служили чем-то вроде строительного материала.

Понаблюдав некоторое время за созидательной работой мальчишки, Михаил сделал попытку помочь ему. Из этого ничего не вышло: дом с треском развалился от прикосновения слишком больших и неумелых рук. Малыш ничего не сказал, а только с сожалением посмотрел на Михаила и укоризненно вздохнул:

— Э-эх!