Вершина Столетова

По дорожкам парка изредка проходили юноши и девушки, которым Илья и раньше, бывая здесь, и вот теперь немножко завидовал. Завидовал и их еще не растраченной зеленой молодости, и их будущей профессии. Профессия агронома, преобразователя природы, казалась Илье такой же благородной и смелой, какими считаются профессии каких-нибудь первооткрывателей или полярников.

Сам того не замечая, Илья шел быстро, будто боялся куда-то опоздать. Вон уже показались сквозь деревья белые колонны здания техникума. А вот, в сторонке, виднеется и та заветная скамейка. Кажется, на ней сейчас сидит какая-то старуха и вяжет… Нет, не на ней, на соседней, их скамейка свободна.

Чтобы немного отдышаться, Илья решил на минутку присесть. Он свернул в сторону, сел посредине скамьи, как бы давая понять, что она занята вся, и достал трубку.

Год назад, ранней весной, пришел он первый раз с Тоней в этот парк.

Группа студентов техникума явилась на завод сельскохозяйственного машиностроения, где работал Илья, на экскурсию. Показать завод экскурсантам поручили Илье. Он долго водил их из цеха в цех, объяснял, где, что и как делается. Под конец Тоня с подругой замешкались в одном из цехов и отбились от товарищей. Илья проводил их до проходной, а потом чуть дальше, еще дальше… День был теплый, солнечный, по мостовой бежали ручьи, и весело было шлепать по лужам, ощущать на лице, на руках ласковое солнечное тепло… Так, незаметно они и дошли до этого парка…

— Дяденька, двадцать копеек не хватает, — где-то совсем рядом услышал Илья и обернулся.

Сбоку скамейки, не рискуя подходить близко, стоял мальчуган лет восьми в изрядно заношенном спортивном костюмчике и большой, не по росту, кепке. Кепка оттопыривала уши, и козырек, чтобы не падать на глаза, был лихо, почти торчмя, заломлен. Где-то Илье уже приходилось встречать эту чумазую плутоватую мордочку под лихим козырьком.

— Куда ж это тебе не хватает столь значительной суммы? — нарочно мудрено и строго спросил он, продолжая разглядывать паренька. А тот, соображая, поглядел влево за кусты, где стоял в выжидательной позе, видимо, такой же неимущий дружок, перевел глаза на лоток с мороженым и ответил не очень уверенно:

— На билет… в кино.

Теперь Илья вспомнил, где встречал этого юного любителя кинематографа. Встречал здесь же, в этом парке, год назад. Он так же вот вырос, точно из-под земли, и с такой же просьбой, когда Илья только-только собрался поцеловать Тоню. Раздосадованный, он сердито цыкнул на мальчишку, и тот поспешно убежал, а Тоня рассмеялась и сама поцеловала Илью…

Илья сделал вид, что роется в карманах, затем встал, подошел к мальчишке и схватил его за руку:

— А ну-ка, приятель, пойдем со мной.

Мальчик струхнул, хотел вырваться, но, убедившись, что держат его крепко, понуро поплелся с Ильей. В некотором отдалении, с опаской поглядывая по сторонам, следовал дружок.

Когда поравнялись с мороженщицей, Илья все так же сердито и строго сказал:

— Вот что, тетя, дай-ка нам по две порции мороженого. — И, уже обращаясь к мальчишке, спросил: — Ты какое любишь? Шоколадное? И дружок твой тоже? Вот и хорошо!

Илья отдал мальчишке все четыре брикета и сдачу:

— Это на билет, — нахлобучил по самый подбородок фуражку. — До новой встречи, — и, не оглядываясь, пошел к техникуму.

В одной из аудиторий он нашел Тонину подругу, но самой Тони в техникуме не было.

Илья сел в трамвай и, с удовольствием глазея по дороге на давно не виденные улицы и скверы, доехал до дому.

Тоня стирала. Она открыла дверь и прямо мокрыми руками обхватила Илью за шею. Он почувствовал через рубашку упругое касание ее груди, а на губах солоноватый привкус слез. Он слышал, как бьется ее сердце: неровно, толчками.

— Что ж ты не сообщил? — тихо спросила Тоня. — Я бы неделю радовалась — нынешний день ожидала… А то видишь — стираю, ничего не приготовлено.

На лице ее было написано такое неподдельное огорчение, что Илья рассмеялся.

— Ну, пока иди в комнату, а я сейчас все уберу… Подожди, — она еще раз прижалась к нему. — Даже и не верится, что ты дома… Четыре месяца — легко сказать…

Илья вошел в комнату и одним коротким взглядом охватил все вещи в ней. Все было так, как и четыре месяца назад, даже календарь, по совпадению, показывал то же число, в какое Илья уехал. Разве что на столике прибавилась его карточка. Ее раньше не было.

Илья ходил по комнате, перебирал книги, словно хотел убедиться, что и они те же самые. Потом пришел со смены отец, и они с ним мылись в ванной.

За это время Тоня сбегала в магазин, приготовила ужин.

Приятно разморенные, они полулежали с отцом на диване и курили.

— Ну, как нравится на новом месте? — спросил отец.

— Да ничего, пока нравится: простору много, люди хорошие.

Отец улыбнулся.

— Кровь, Илюха, в тебе заговорила. Крестьянская кровь. Я вот, считай, чуть не тридцать лет из деревни, а и до сих пор она мне во снах снится и нет-нет да и потянет, позовет к себе… Давай обживайся. Может, и я к тебе приеду, все равно скоро на пенсию…

Накрывая на стол, Тоня зачем-то вышла в кухню.