Вершитель судеб

Но сколько бы его кишки не скручивались от потери бизнеса, его собственной репутации и его влияния, они скручивались еще сильнее, когда он думал о потере Лондон. Ночью он просыпался, мечтая зарыться в ее волосы, почувствовать ее кожу, увидеть ее глаза. Он почти ощущал, как его член входит в ее шелковистые складки, почти чувствовал вкус ее терпкой киски на своем языке. У него в голове слышался ее голос, а ее лицо он видел в зеркале. Он старался ее возненавидеть, но не мог, он мог только скучать по ней.

Каждое утро он просыпался, разбитый от бессонницы, охваченный сомнениями, с синяками под глазами. Он бегал, чтобы нагрузить тело и ум, проводил спарринги по несколько часов, оставался в офисе допоздна, пытаясь найти новых клиентов, составлял письма давним контактам, пытался найти новые и более эффективные способы, чтобы закрутить свой собственный сюжет. Это был единственный способ, чтобы справиться с щемящей болью, которая вырыла яму у него в животе, и постоянно отдавалась в груди, когда он опять видел ее, стоящую на тротуаре в Дюпон-Серкл и говорящую своими глазами, что она лгала о единственном, что действительно имело значение, своей лояльности к нему.

— Мы когда-нибудь поговорим об этом? — спросил Камаль, пока они скакали на спарринге, несколько недель спустя, как он узнал о личности ее отца. Двое мужчин постепенно налаживали свои отношения. Камаль сделал первый шаг, попросив совета у Дерека с одним делом в посольстве. Дерек ответил взаимностью, пригласив Камаля в их любимый спорт-бар посмотреть футбол команды США в отборочном матче чемпионата мира. Футбол помог вернуть отношения, но спиртное помогло еще больше, и теперь у них происходило третье «свидание», как в шутку называл его Тиг. Однако они впервые затронули эту тему, которая тогда встала между ними.

— О чем тут можно говорить? Ты оказался прав, она меня обманула. Ты выиграл.

Камаль опустил руки в перчатках и сорвал с головы шлем.

— Черт! — рявкнул он. — Ты думаешь, что я должен получать от этого удовольствие?

Дерек пожал плечами.

— Так, вот нет. Последняя вещь, которую я хотел был для тебя, получить твое растерзанное сердце, не говоря уже о распятии в прессе. Ты же на самом деле не думаешь, я что когда-либо хотел, чтобы тебя называли предателем и угрозой национальной безопасности, не так ли?

Дерек указал ему на головной убор, предлагая надеть, чтобы продолжить спарринг, подпрыгивая и стараясь раскрыться, чтобы сделать удар.

— Это уже не столь важно, — сказал Дерек. — Что сделано, то сделано, и я готов вернуться к жизни и забыть, что это когда-либо было.

— И ты думаешь получиться? — поинтересовался Камаль.

— Я не знаю, но чертовски уверен, что попробую.

— Мне кажется, ты совершаешь ошибку.

— Ты всегда так говоришь, — поморщился Дерек, как Камаль двинул его по левому плечу.

— Потому что так и есть. Да она обманула тебя, но это был совсем другой обман, нежели я думал первоначально, — он дернулся вправо и увернулся от одного из знаменитых апперкотов Дерека.

— Она обманула тебя не потому что пыталась использовать тебя. Она обманула, потому что боялась потерять... тебя.

— Ну, в одном она была права — она потеряла меня. Но думаю, ты преувеличиваешь ее я видно мало интересовал.

Камаль покачал головой.

— Нет, не преувеличиваю.

Дерек схватился за грудь, которая покалывала. Камаль замер, поняв, что это не от спарринга.

— Все прошло, ничего уже не вернешь. Любит она меня или любила, я не знаю, но знаю, что она разрушила кампанию, которую мы готовили в течение восемнадцати месяцев. Она разрушила мою безупречную репутацию, она разрушила шанс Мелвилла пойти выше, чем Сенат. Черт, он даже не переизберется на второй срок в Сенат теперь, — а про себя он подумал, что она разрушила его для любой другой женщины.

Камаль остановился.

— Думаю, что Мелвилл и его тесть тоже приложили к этому руку, — он начал перебирать ногами, пытаясь поймать Дерека врасплох, ударив его по бицепсу, оказалось по-настоящему больно. — Разве она не заслуживает второго шанса?

— Нет, — тон Дерека поставил точку в этом вопросе. — Я хочу жить дальше, как будто ничего не произошло. Мы можем закончить этот разговор? По крайней мере на сегодня?

Камаль глубоко вздохнул, стряхнулся, и двое мужчин продолжили спарринг, также, как они делали каждую неделю в течение вот уже многих лет.

Камаль задал всего лишь один вопрос:

— Ты все еще любишь ее?

Дерек скрипнул зубами и ответил:

— К сожалению, я всегда буду любить ее.

Как только Дерек оставил ее стоящей в одиночестве на тротуаре, Лондон сделал то, что делала всегда — спряталась. Она спряталась в своем доме, слишком измученная и убитая горем, чтобы выдержать большой мир за ее дверью. Но прячась неделю за неделей, она устала от этого. Джоанна приходила к ней каждый день, принося еду и маленькие безделушки, наняла массажистку. Ее мать тоже пыталась вернуть ее к жизни, поэтому не могла оставаться в стороне, проводя с ней по двенадцать или четырнадцать часов. Кухня Лондон наполнилась настоящими персидскими продуктами — сыр Фета, оливками всех сортов и разносторонними пряностями из ее детства.