Вершитель

Женщина схватилась за руку мужа, не отрывая от меня блестящих, горячечных глаз. Зеленые, как и мои. Да и вообще мы были похожи, наверное, так я буду выглядеть лет через тридцать. В целом, неплохо, надо признать.

– Почему вы так смотрите? – не выдержала я.

– Потому что они вас похоронили, Виктория, – без эмоций произнес Дагервуд.

– Э-э-э, в смысле? Ну, то есть отказались и забыли?

– Обмыли, надели на тебя прекрасное белое платье, туфельки и уложили в роскошный гроб, – каким-то странным голосом произнесла Анна. – Выбрали самый лучший. С атласной обивкой и кружевом, хотя ты никогда не любила кружева. Вечно носилась в джинсах и кроссовках, как мальчишка… Но я подумала… что надо кружева, – она поперхнулась и снова сжала ладонь мужа, до белизны костяшек.

– Вы шутите, да?

– Семнадцатое мая. Это было семнадцатое мая, – тем же безжизненным тоном продолжила она. – Все лето впереди, а ты ведь так любила его. Автомобильная авария. Так странно, ни одного повреждения. Целехонькая. Даже царапин не было. И летальный исход. Мгновенный.

Я потерла виски, пытаясь хоть что-то сообразить.

– Семнадцатое мая? То есть вы утверждаете, что я умерла семнадцатого мая?

– Мы не знаем, кто ты. Наша дочь умерла семнадцатого мая, два года назад.

Я решила, что мне надо присесть, и опустилась на какой-то пуфик. Пуфик заорал кошачьим голосом, и из-под меня выскочил серый комок.

– Чешир, ты напугал меня! – воскликнула я, и все замерли. Анна прижала ладонь к губам. Мужчина снова посерел.

– Ой, – изумилась я. – Вспомнила. Чешир! Иди сюда, пушистый!

Кот насторожено уставился янтарными глазами, принюхался по-собачьи. А потом легко вспрыгнул мне на колени, заурчал, тыкаясь головой в ожидании ласки.

– Макс, убери ее, – захрипела Анна. – Кто она? Кто вы? Зачем вы издеваетесь над нами? Чего хотите? Наша дочь умерла! Умерла, понимаете? Я каждый день скорблю о ней! А вы приходите в наш дом, делаете вид, что вы это она, узнали имя кота… Вы думаете, мы вам поверим?

– Вы уверены, что похоронили именно свою дочь? – спросил Дагервуд у седовласого.

– Абсолютно, – ответил он почти спокойно, задумчиво глядя на животное, ласкающееся ко мне. – Вряд ли я мог в этом ошибиться, я врач. Виктория была мертва.

Я тоже смотрела на кота. Если брать в расчет то, что я вспомнила этот дом, этих людей и домашнего питомца, то что же получается? Два года назад я умерла? Семнадцатого мая? Я помню себя с двадцатого. Именно с этой даты начинаются мои воспоминания. Отличный тогда был день – яркий и солнечный, сирень зацветала. Ее запах щекотал мне ноздри, и я проснулась, осмотрела себя, белый потолок и одиночную палату.

– Как это случилось? – спросила я. – Что произошло?

– Наша дочь отправилась на пикник со своим парнем, – сказал отец. Его голос звучал сухо, но я видела, что и ему нелегко. Они боялись поверить. Поверить, что чудо возможно и я все же жива. Они готовы были принять версию о двойнике, о подмене, о чем угодно. Но чудо? Кто сейчас верит в чудеса?

– Они оба были такими юными и красивыми… – всхлипнула Анна.

– Виктория поехала со своим парнем, – повторил мужчина. – Он был за рулем, но я всегда говорил, что лучше бы вела Вики, она всегда ладила с машинами, любила их. И водила отлично… В тот день с утра было слишком жарко, словно уже наступил июль. Они отправились к озеру, это на севере от городка, там очень красивое место. Взяли плед и продукты, чтобы перекусить… – он тяжело вздохнул. – Они попали в грозу. Жуткая разразилась, просто невиданная. Я за всю жизнь такой не видел. Небо почернело так, что без фонаря не видно было собственных рук. Я, конечно, не выдержал, сел за руль и отправился искать нашу девочку. Они… Машина стояла на обочине. Они врезались в дерево, так… глупо. И оба…

Макс снова вздохнул и замолчал.

– Интересно, – протянула я, пытаясь осмыслить услышанное. У меня это не получалось, я лишь понимала, что за всем этим стоит что-то ужасающе гадкое. Просто невероятно гадкая подстава! – Если вы меня похоронили, то кто оплачивал счета клиники? К слову сказать, она была недешевой, насколько я поняла.

– Все чеки выписаны Максимом Вороновым, вашим отцом, Виктория, – бросил Дагервуд.

– Что? – вскинулся мужчина. – Я ничего такого не оплачивал! О чем вы говорите?

– Вот и мне интересно, о чем, – пробормотал Дагервуд. – И, кстати сказать, все справки, документы, печати и подписи совершенно законны. Кто-то очень хорошо вас спрятал, Виктория. Осталось понять – зачем.

Анна переводила взгляд с меня на пожирателя.

– Спрятал? Это что же… заговор? Подмена? Нашу девочку похитили? Нас обманули? Обманули, да? Макс?

– Тише, – мужчина мягко прижал ладонь встревоженной женщины к губам. – Мы разберемся. Мы во всем разберемся.

Разобраться не получилось, потому что Анне вновь стало плохо. Она посерела и закатила глаза. Макс принялся отпаивать жену лекарствами, вызвал бригаду врачей, а мы двинулись к выходу.

– Вика!

Я обернулась. А потом не выдержала, подошла ближе, осторожно сжала слабую ладонь женщины.

– Не знаю… не понимаю… Даже если ты… не она… но ты ведь приедешь еще? Да? – тихо сказала Анна.