Вершители Эпох

Фабула удобно откинулся на ветке дерева, подложив под голову руки и задумчиво глядя перед собой. От коры веяло приятным ароматов жизни и зелени, и ему показалось, что он еле слышит отчётливый запах лета, такой же, как в молодости — мокрый, терпкий и сладкий. Захотелось курить, хоть он уже много лет не носил с собой сигарет. Раньше он считал такое плохой приметой, но сейчас само слово «приметы» вызывало недопонимание. Он теперь совсем мало чего понимал — больше делал, учил, сохранял, работал… Фабула достал зажигалку и провёл пальцами по цитате. На секунду глаза заблестели, и показалось, он понял, что на самом деле имел в виду Эдвин Рокс, но в следующее мгновение металлическая коробочка снова просто бессмысленно вертелась в пальцах, отражая утренние солнечные лучи. В конце концов, то, что он делал, не слишком отличалось от, скажем, написания статей или постройки дома — ничего исключительного, и в итоге, обычно, всё сводилось к рутине. Вайесс сидела рядом, свесив через плечо короткий лук без тетивы и упрямо, прикусив губу, обтачивала небольшую ветку, и ещё иногда доставала из вещмешка сухари. За спиной в колчане болталась одна-единственная стрела.

— Печать сломалась, — сухо констатировала она, не отвлекаясь от дела. — Это моя вина.

— Нет, — Джон немного помолчал, словно заставляя обдумать это одно короткое слово.

— Либо недостаточно крепкой оказалась клетка, — Вайесс прервала молчание, — либо его воля. Или случилось что-то, что он не смог перенести. В любом случае, помешать этому мы не могли.

— Могли. Но не стали.

— Ага, не стали… — Их дерево стояло на возвышении, так что впереди открывался картинный вид на поле, по сторонам которого собирались армии.

— Ого, — усмехнулся Джон. — Я уже не помню, когда в последний раз видел так много людей в одном месте.

— Кажется, лет десять назад было.

— Разве?

— Ну, здесь тысячи три на три. Примерно, — прищурилась Вайесс. — А тогда было пять тысяч. То ли фестиваль, то ли торжество, не помню точно.

— Да, было что-то такое, — поднял глаза Джон. — Но ты же знаешь, у меня всё давно смешалось.

— А для чего я ещё нужна, — она поймала на себе укоряющий взгляд, улыбнувшись в ответ, — кроме как напоминать?

Мятежная армия и армия Фарелиаса практически одновременно выстраивались в ряды, образуя замысловатые геометрические скопления в центре и на флангах. Отсюда Вайесс было не понять точно, но, по-видимому, фарелиассцы подготовились лучше: по бокам выстроилась конница, а в резерве была тяжёлая пехота. Мятежники, похоже, полностью положились на силу магов, сконцентрировав все отряды вокруг них. Правый фланг начал двигаться, переминаясь ровно стучащей тысячей ног, как огромная бесформенная амёба. Вдалеке затрепетали шатры с прикреплёнными на них флагами, порывистый ветер закачал дерево, и в лицо полетели листья. В этот момент взвились стрелы, тучи стрел, по очереди врезавшиеся в землю, в щиты, в тела. Но пехота правого фланга, не получив видимых повреждений, подняв щиты, перешла на ровный шаг и практически подошла вплотную, когда мятежники кинули копья. Первые ряды смяло, в то время как следующие уже перешли на бег, по очереди вклиниваясь в раздробленный строй врагов. Ровные линии превратились в кашу из отблесков, рисунков на щитах и крови, а армия мятежников продолжала смыкать клешни вокруг сбившихся в кучу фарелиассцев. Двинулась, зашаталась и поползла остальная армия, следуя одним им известным указаниям.

— Началось, чувствуешь? — заметил Фабула, заметив, что Вайесс скинула злополучную ветку вниз.

— Ха-а, — её рот открылся в постоянной одышке, дыхание сбилось, будто она впервые втягивала в лёгкие воздух и раньше не знала, как правильно это делать. — Да, я помню это ощущение… Но так много — впервые.

— Это сила, заложенная в нас, сила равновесия, и сейчас вселенная доверяет сохранить его тебе, — Джон поднялся, выглядывая из-за листвы на сужающееся поле боя. — Пора.

Фарелиасская конница ворвалась во вражескую пехоту ровными линиями по двое, пробивая себе путь во фланги и открывая возможности остальным отрядам. Пехота центра, вооружившись копьями, теснила разбитые напополам мятежные части, окружая их полумесяцем и заставляя людей сбиваться в кучи, мешать друг другу, рушить строй. Ударили по левому флангу мятежные маги, но, как бы они ни старались, было поздно — основные силы потерпели поражение ещё на этапе самой первой атаки. Вайесс спрыгнула с дерева, подогнув колени, и вытащила лук, одновременно долгими выдохами стабилизируя сердцебиение. Выткалась из воздуха и натянулась тёмная, играющая острыми пламенными язычками тетива, и Вайесс, аккуратно вынув из опустевшего теперь колчана стрелу, с шипением прикоснулась к черноте, направляя наконечник в небо. Она отпустила пальцы, и снаряд с шипением и свистом вылетел ровно наверх, разделяясь на три ювелирно разрезанные части, каждая из которых была отдельной, такой же точной стрелой.