Вершители порядка

Спустя два часа мы оказываемся в лесу – тёмном месте, где подле деревьев клубиться негустой туман, деревья стали сухими и скрюченными, лишёнными жизни и посеревшими. Странный запах гниения и смрада тянется отовсюду. Мы идём по каменной дороге, и осматриваю практически каждый куст, впопыхах, чтобы найти что-нибудь важное. В стороне раздалось какое-то копошение, на которое я слабо обратил внимание, увлечённый поисками чего-нибудь, что укажет нам след.

– Гнойный жук! – обнажив клинки, крикнули стражники.

Я только лишь схватился за «громыхатель» и одним выверенным движением сдёрнул его с пояса, уставив на тварь и надавил на крючок. Пуля с громоподобным звуком вылетела из дула и попала твари в голову, без замедления на сухую траву хлынул тёмный ихор, а тварь буквально снесло силой выстрела.

– И что ты тут хочешь найти? – спросил Аксандер, который плетётся за мной, пока я исследую каждый куст здесь в поисках нужных улик или намёка на них. Сегодня мы немного поработали, узнали слишком мало и хотелось бы, чтобы ещё что-то всплыло. Но кажется, что этому не бывать и куст за кустом – всё оказывается напрасно. Моя правая рука лезет в очередные ветки, отодвигает их и получает острыми обломками по коже. Ладонь, вся исцарапанная и окровавленная словно не чувствует боли, бросает это дело, когда я снова ничего не вижу. Всё вокруг серое, монохромное и трудно выделяемое, отчего можно сойти с ума.

– Парень! – закричал Аксандер. – Ты это ищешь!?

Я вихрем к нему подбежал, посыпая голову пеплом от того, что не смог разглядеть так мне нужной закладки с наркотиком. У самой дороги под невысокими тонкоствольными деревьями, слегка прикрытый сухими кустами, красуется ящик, а возле него раскинуто пара мешков и есть бочонок. Один из стражников коснулся мешка и провёл по нему – тут же на его пальцах появилось что-то, мерцающее перламутром. А на самом ящике надпись светлой краской – «Ша’Рим Ралата!»

– Светопыль, – произнёс стражник, который ощупал мешки.

– Вот подонок! – закричал я. – На колбасу пущу его!

– Остынь парень, – с силой тряхнул меня за плечо Аксандер и посмотрел в глаза, пытаясь убедить; его голос надрывист и напорист. – Мы не знаем точно, светопыль это или нет. А если так, то нам ещё необходимо установить множество деталей.

– Нужно его хотя бы допросить! – кричу я. – Тут прямо на ящике написано, кто закупается светопылью в Подгороде!

– Мы перетащим его к нам, изучим, – продолжает гнать свою линию Аксандер. – Это ещё не доказательство того, что он организатор или убийца. Или ты собираешься вломиться к мастеру-энтрописту? Да от тебя и мокрого места не останется!

– Но…

– Отдохни, – убеждает меня Аксандер, но кажется злоба настолько мной охватила, что не слышу его, и он переходит к последнему механизму. – Я отстраняю на время тебя от следствия. Если начнёшь что-то сам делать, тебя в камеру посажу, чтобы ты дров не наломал.

– Я ведь, – пытаюсь жестикулировать, но левая рука не повинуется, и только правая что-то выдаёт.

– Мессир, – ложиться мне сзади на плечо рука стражника. – Вам реально нужно отдохнуть.

– Хорошо, – выдыхая соглашаюсь я и отстраняясь от этого места, полностью приняв точку зрения Аксандера, видя в ней правду – если сейчас галопом погнаться за догадками, то можно наломать немало дров.

Спустя полчаса снова оказываюсь в лазарете… моя боль в руке усилилась, да я пришёл, чтобы проведать Лишари. Тем временем апотекарий отошёл за ещё одной порцией зелья, сел напротив поверженной чародейки. Пока наш «одарённый» друг носится по всему Эндералу, девушка на грани жизни и смерти. Она, как говорят, спасла его от чародейской лихорадки, а это существо бегает на побегушках у Арантеаля, который полностью погряз в идее остановки цикла. Это хорошо, они пытаются спасти мир… но кто исцелит Лишари, ту, которая избавила от «лихорадки» потенциального защитника Эндерала?

Я аккуратно касаюсь ладони Лишари, заключаю в свои объятия. О Господи, да она прохладная. Мне так хочется сделать что-нибудь, что бы хоть немного помогло её выздоровлению, но я не могу… всё отдано теперь во волю Всевышнего и мастерству апотекариев. Мои уста тихим шёпотом дают какое-то обещание, а сам я чуть подымаю её руку…, наверное, пытаюсь сделать хоть что-то:

– Эх, Лишари, если ты поднимешься, то обещаю, я помогу тебе с этим светочем.

Орден во мне погубил чувственность, но я ощущаю желание быть рядом с Лишари. Если это и есть Красное безумие, то пускай оно таким и будет. Да, пусть я сойду с ума, только бы она жила.

– Ах, это вы, – в лазарет прошёл апотекарий и сел возле камина, потирая руки у огня. – Её состояние без изменений. Всё так же. Я конечно нашёл рецепт одного лекарства, которое может разогнать в ней жизненные силы… но мне нужен один редкий ингредиент. И ещё пара других.

– Проклятье! – крикнул я. – И где его, их, найти? Что это за гадость?

Апотекарий поднялся со стула и неспешным шагом подошёл ко мне. Его рука протянулась ко мне с распахнутой ладонью в жесте приветствия.