Вершители порядка

Корабли под знаменем геральдического орла пристали к порту и выплеснули в него поток солдат в кольчугах и неримском чёрно-жёлтом табарде. Я вижу, как Конан первый вступил в бой, с диким рёвом врезавшийся в толпу неримлян, окружив себя дымкой крови и шматами отрубленных конечностей. Ополченцы присоединились – бывшие бандиты и разбойники, наспех натренированные храмовниками приняли неравный бой… но их слабая подготовка с лихвой компенсируется яростью и убийственным натиском.

В бой вступил и я – мой меч рассёк губу неримцу, а потом и пронзил, но не смертельно. По телу полилось нездоровое ощущение, что зелье перестаёт действовать, и левая рука постепенно слабеет, но сейчас сконцентрирован только на бое. Кожей ощутил, как по доспеху забарабанили капельки дождя… что ж, придётся сражаться в мокроте.

Отбив выпад, парирую атаку щитом и перехожу в наступление. Широким ударом я рассекаю кожу неримца на шее, но не глубоко… однако ледяное зачарование сковало его горло и он, задыхаясь и слабый отступил назад.

– За свободу за человечества! – раздались крики во вражеском строю. – Смерть религии! Смерть тирании!

Нашим ответом стала яростная контратака – мечи и копья, луки и стрелы обратились против неримлян. Ополченцы буквально выдавливают с позиции неримцев, отбрасывая их в воду, пушки превращают борта кораблей в щепки, вместе с тем уничтожая и пехоту вместе с трапами, по которым она наступает.

Мой меч встретился с булавой врага. Я неумело отпихнул его ногой в живот и поскользнулся на мокрой от крови плитке. Враг в мгновение ока оказался возле меня и занёс оружие, чтобы размозжить голову, как вихрем сюда подлетел Конан и мощным ударом вбил секиру в неримца с такой силой, что она едва не отсекла плечо.

– Что разлёгся!? – ретиво кричи Конан, разбивая щит несчастного врага сокрушительными ударами секиры, а затем и познакомив лицо неримлянина с лезвием своего оружия. – Ещё столько туш для разделки!

Он быстро поставил меня на ноги одним движением, вздев словно щенка и вернув в бой. Вновь отразив пару ударов, молниеносным движением ухожу от выпада в сторону и резким вихревым движением загоняю врагу лезвие в живот, которое рассекло табард, но не кольчугу. А затем только быстрой работой руки я подвёл оружие к себе и «уколол» им противника. Стон и крик оборвались, когда ему в горло прилетела стрела.

Огонь пролетел над нами – катапульты с кораблей Нерима начали обстрел города и пушкам надо было сосредоточить залпы на штурмовых судах врага, что бы они смолкли. Видимо боезапас кончился.

Казалось, мы бы удержали порт, но врагов в несколько раз больше. Мне видно, как ополченцы сдают – их начинают крошить и резать, когда обходят с нескольких сторон и разрушают стену щитов, в которой тренировали воинов. Только Конан не спешит отдать приказ об отступлении.

Я встречаю противника градом яростных ударов, заставляя его отступить, но он опёрся спиной на своих товарищей, которые его снова толкают на бой. Я отошёл назад, оказавшись у стены щитов своих бойцов, которые прикрыли меня ударами копий в живот неримца и отправили его в забытье.

– Командор! Командор! – я слышу воззвание и отступаю за «стену», чтобы встретить того, кто зовёт меня; перед собой увидел молодого парнишку в красно-белой броне Арка, который сообщил мне весьма печальные известия.

– Конан, – стал прорываться к капитану. – Конан, нужно отступать, враги обошли порт и занимают единственную дорогу!

– Да нет… веселье только началось! – ответил он мне и одним залихвацким ударом пробил грудь неримцу, и тут же войдя в раж стал рубить секирой направо и лево, окропляя всё вокруг себя кровью.

– Конан, если мы не отступим, нас всех здесь перебьют! –уже готов прострелить ему что-нибудь, чтобы взять командование и лично отвести воинов.

– Хорошо…, – согласился Конан, сопроводив ответ нецензурной бранью, и стал кричать. – Братки, уходим отседав. Мы достаточно накостыляли этим поганцам!

Мы отходим. Как бы прискорбно это не было, но полурота не удержит всё это… врагов в десятки раз больше. Пушки были взорваны, чтобы не достаться врагу. Организованно отступив из порта, прикрывая друг друга щитами, мы вышли на дорогу, полностью кишащую неримцами, которые прорываются в город. Среди пышных деревьев покрытых чудесной зеленью и по мокрой траве на нас напирают их разрозненные группы замедляя наше продвижение.

– А-а-а! – прорычал Конан и со зловещей улыбкой врезался в их строй, снова купая секиру в крови.