Вертеп

— Обязательно. У меня огромная просьба. Бабушка в больнице. У нее подозревают худшее. Вы не могли бы навестить ее? Она говорит, это очень важно, а времени уже почти нет.

— Диктуйте координаты больницы. Завтра буду обязательно.

Глава 11

Дорога в больницу, расположенную на окраине города, у Мазина затянулась. Простояв с Полчаса на остановке и не рискнув штормовать вместе с молодыми переполненный троллейбус, он решил дождаться «каравана», то есть следующих одна за другой трех-четырех машин, что нередко случается после продолжительной задержки, а пока перекусить в кафе, чьи предприимчивые владельцы вынесли на асфальт круглые столики и стулья с изогнутыми ножками.

За одним из столиков сидел мужчина в шапочке с большим козырьком, какие раньше считались жокейскими, а с некоторых пор стали любимым головным убором американских генералов. Тень от козырька падала на лицо сидящего, однако внешность его показалась Мазину знакомой, и он попытался вспомнить, кто же расположился за соседним столиком. Мысль эта получила встречный ход. Очевидно, и Мазин был небезынтересен «генералу».

— Мое почтение, — прикоснулся тот двумя пальцами к козырьку, и, если бы не это сугубо штатское обращение на чисто русском языке, произнесенное к тому же подчеркнуто ироническим тоном, мог бы и в самом деле сойти за военного какой-то зарубежной армии в полевой форме. Аккуратный комбинезон цвета хаки с погончиками сидел на нем, будто был сшит на заказ. Узнать в этом чисто выбритом человеке с мужественным, хотя и отмеченным следами излишеств чертами, запойного пьяницу Алферова было с первого взгляда крайне затруднительно, тем более, что на столике перед ним стояла бутылка с молоком, которое Алферов спокойно потягивал из бумажного стаканчика.

— Прошу в гости, — сделал Алферов приглашающий жест. — Молочка не желаете? — И расплылся в улыбке.

— Я на пельмени нацелился, — отозвался голодный Мазин.

— Дело хозяйское. Шесть штук на порцию. Тысяча триста восемьдесят рубликов. Считайте, по двести тридцать штучка… Я тут весь прейскурант изучил.

— Куда денешься, — вздохнул Мазин, перебираясь к соседу, в душе довольный встречей.

— Признайтесь, не узнали меня? — спросил Алферов насмешливо.

— Контраст есть, — признался Мазин.

— Точно — мистер Хайд и доктор Джекил. Получается?

— Вполне, доктор. Не собираетесь ли вы выбрать это качество на будущее?

Алферов повел ладонью.

— Не надо! Обойдемся без пошлостей вроде того, что еще не поздно стать человеком… Будто я не человек! Только у меня измерение другое. У них, — он провел рукой вдоль улицы, — циклы суточные: работают — спят. А у меня свой, двухнедельный: работаю — пью. В рабочий цикл я не пью, а они хлещут в любое время, хоть ночью поднеси. Но алкоголиком считаюсь я. Пусть уж так и будет. Вот и все дела. Доступно пояснил?

— Вполне.

Алферов был доволен.

— Ну и как, я в форме?

— Американский генерал. «Буря в пустыне».

— Похоже. У них во время «бури» сухой закон действовал, арабов уважали. А у меня рабочий цикл осушен.

— Клиентов уважаете?

— Клиентов? Нет. Надоедают быстро. Вот уже надоели.

Внезапно у него потухли глаза, и Алферов перестал походить на генерала, разве что на раненого в госпитале.

— Пора выходить из завязки, — пояснил он.

— Так тянет?

Алферов пожал плечами.

— Вам этого не понять. Скучно здесь.

Он произнес «здесь» как-то по-особому расширительно, будто наведался из другого мира.

— А там? — поинтересовался Мазин.

— Подшучиваете по невежеству? Но отвечаю. Там ни печали, ни воздыхания. Нет ни нервных, ни злых. А здесь все злые и несчастные. И с каждым моим возвращением все хуже. Даже богачи психуют. Стреляют не по делу. Деньги зарабатывать приходится с поправкой на инфляцию. Вот вышел из запоя и опозорился. Полкило колбасы взять хотел, даю деньги, а продавщица мне: «Ты что, дядя, с луны свалился? Ценник-то перед носом, а ты мне что суешь? Проснись!» Ну, я ей в ответ: «Извини, милая, я на секретной работе, я в анабиозе находился, в эксперименте, поотстал малость от вашей суеты». — «Что ж, вас там и кормят бесплатно?» — «Точно, бесплатно, мы для будущего науки стараемся, такие люди на полном обеспечении». — «Ишь, — говорит, — устроился. А мне к вам нельзя?» — «Ни в коем случае. Там муфту не подвернешь до упора — авария и под суд. Это ты тут сто граммов больше, сто меньше на весы бросишь, никто и не заметит». — «А у вас под суд сразу?» — «Трибунал!» — говорю. «Врешь, небось нету сейчас трибуналов». — «И очень жаль…»

Мазин посмеивался, поглядывая на «секретного экспериментатора».

— Мне, кажется, тоже пора ответ держать.

— Я так и подумал. Если б вы нашли Эрлену, уже б похвалились, а вы молчок.

— Правильно.

— Со всеми разобрались?

— С вас второй крут начинаю.

— По второму кругу пойдете? Может, остановиться?

— Напротив. Мне повезло вас повидать, пока вы в анабиоз не ушли.

— Да я вам тогда еще все как на духу. С кем вы, кроме меня, беседовали?

Мазин решил не называть Пушкаря, вряд ли эта фамилия могла подтолкнуть Ильича к продолжению темы. Назвал других.

— Дергачева с супругой повидал.