Вертикаль. Место встречи изменить нельзя

Пока военный перевязывал чемодан, ребята закидывали его вопросами:

– Дядь, вы лейтенант?

– Старший.

– У-y! А у танка и пушка и пулемет?

Военный поднял оба чемодана, все четверо пошли вниз.

– А у фашистов танки есть?

– К сожалению, – военный посмотрел на Лизу и улыбнулся.

– Тетя, давайте мы вашу сетку понесем? – Маленькие подлизы вцепились в сетку; она отдала, нагнулась, сняла туфли.

– Дядь, а что сильнее: пушка или гаубица?

– Дядь, а правда, у Гитлера одна нога хромая?

Военный засмеялся:

– Не знаю. С Гитлером лично не знаком. Но, по-моему, это у Геббельса…

– Дядь, – младший хитро посмотрел на военного, – а вы можете название парохода прочитать? У пограничника глаз должен быть зоркий, да? Чтобы диверсанта углядеть…

Пароход приближался, просматривались уже палубы, заполненные пассажирами, лопасти колес поблескивали в лучах низкого солнца.

– Нет, не могу, – военный оторвал взгляд. – Далеко еще.

– А я могу, я могу! – затанцевал малец. – «Клим Ворошилов».

– Да ну? – искренне удивился военный. Казалось, он был задет за живое, приостановился, еще раз всмотрелся в даль – не может быть, неужто разглядел?

– Врет он все, Петька… – Старший строго посмотрел на приятеля. – Бесстыжий! Мы тут, товарищ командир, все пароходы наизусть знаем, по гудку можем определить. Этот вот «Клим» – видите, какая у него труба? А там, у дебаркадера, – «Память Маркина». Он снизу идет, из Астрахани.

К пристани действительно прилепился маленький пароходик, сверху он поначалу и не был заметен.

«Клим Ворошилов» между тем пропел басовым гудком и стал разворачиваться против течения.

– Ой, надо спешить, – испугалась Лиза. – У меня еще и билета нет.

– Вы далеко? – спросил военный.

– До Ульяновска.

– Замечательно. И я туда. Там на поезд – и к себе на заставу!

– Дядь, а вы на какой границе служите?

– Сейчас проверим, как вы знаете географию. Река Буг где?

– Знаем! – хором запели пацаны. – Польская…

Пограничник помрачнел:

– То-то и беда, что теперь германская…

…У маленького базарчика, где бабы торговали вяленой рыбой, топленым молоком, ягодой и прочей разностью, стояла деревянная будочка – касса. В окошечке надпись: «Билетов нету». Очередь, однако, была. На что-то надеялись.

Лиза хотела стать в очередь, но военный не пустил.

– Время только терять, – сказал он. – Пошли, что-нибудь придумаем.

Шла посадка на пароход. Пассажиры на «Клим» проходили через «Память Маркина» – два парохода стояли лагом друг к другу. У трапа матрос с усами проверял билеты.

– Вы идите, – сказала Лиза.

– А вы?

– Я как-нибудь… У вас служба.

– Нет, пограничники так не поступают. Вот что, берите мой билет. И оба чемодана. Донесете?

– Да, но вы?..

Вместо ответа он поднял чемоданы, протянул ей.

– Нет, – заупрямилась она. – Я так не могу. Вдруг вас не пустят…

– Смешная, ей-богу. Раз я говорю, значит, знаю.

– А вдруг… – хитро прищурилась она. – Такой солидный человек, с орденом… И без билета. Конфуз! Я дак себе век не прощу…

– А-а! – досадливо взмахнул он рукой. – Смотрите, как это делается!

Он быстро стянул ремень с портупеей, скатал, положил в карман. Расстегнул ворот гимнастерки, снял фуражку, взбил пятерней волосы, взлохматил брови – сразу приобрел домашний затрапезный вид, стал похож на заспавшегося после бурного веселья служивого.

– Прямиком на гауптвахту! – пошутил он над собой. – Сейчас и пропуск добуду…

Он сбежал по сходням на берег к базарчику. Тут транзитные пассажиры бранились с торговками, покупали разную снедь; кто нес обратно на пароход дымящуюся картошку, кто огурчики – славные здесь были огурчики, маленькие, в темных пупырышках, один к одному. Военный наскоро выбрал у крайней в ряду торговки связку прозрачного серебряного чехня и побежал обратно.

– Здравия желаем, товарищ командир, – приветствовал его усатый матрос у трапа. – Эх, к этой рыбке пивца бы! Жаль, нету. Придется Жигулей ждать…

Военный сунул ему в руку самую большую рыбину.

– Благодарствую, – сказал матрос и рассмотрел чехня на свет. – Ах, ядреный корень, вот произведение!.. Чудо природы! – восхитился он. – Солнце не застит – до чего хорош! – Откашлялся начальственно на напиравших пассажиров:

– Билеты готовьте, граждане, билеты!

Лиза, наблюдавшая сцену, улыбнулась, подняла чемоданы и пошла к трапу.

Пароход отошел, и посыпались с его кормы мальчишки, которые в последнюю минуту все-таки проникли на судно, чтобы прокатиться пару сот метров да заодно нырнуть с верхотуры.

Лиза и пограничник стояли на верхней палубе. В гладкой воде отражался крутой берег, город поверх обрыва весь в вишневых и яблоневых садах, «знаменитая» лестница, самая высокая на всем правобережье. Вдоль берега по колено в воде стояли рыбаки, ловили баклешку внахлест.

Двое мальчишек, размахивая удилищами, приветствовали пароход.

– Никак наши мальцы? – сказал военный.

Они помахали ребятам в ответ. И тут же отозвался на приветствие гудок парохода – густо пропел он над водной ширью, и долго еще висела в воздухе его последняя нота.

– Мне кажется, пора познакомиться, – улыбнулся военный.

Лиза протянула руку «лодочкой»:

– Лиза.

– Павел Глазков.

– А по отчеству?