Вертикаль. Место встречи изменить нельзя

– Это лишнее. А вообще – Павел Иванович. Возвращаюсь из очередного отпуска. Я из Троицкого, не слыхали? Все село Глазковы…

– Нет, я не местная. У меня тут в Тетюшах тетя живет.

– В гостях были? Хорошо на Волге! Что же не загорели?

– Да так… – Лиза замялась, перевела разговор: – Ловко у вас получилось.

– Что? Ах, это… Не впервой. Вся юность на Волге прошла. Ездить-то приходилось много, а денег на билет не всегда… Знаете что… – Павел Иванович искоса посмотрел на спутницу, предложил не очень уверенно: – Давайте пойдем в ресторан? Так сказать, отметим знакомство.

– Зачем? – возразила Лиза. – У меня полная сетка продуктов. Мне тетка подорожников напекла – и пироги с морковкой, и шанежки…

– А в ресторане веселее, – тянул свое Павел Иванович. – Там музыка играет…

– Ой, как это неожиданно. – Она наклонила голову и осмотрела себя: – Я в дорогу оделась…

– Вы очень подходяще одеты, – успокоил ее Павел Иванович. – И даже красиво.

– Правда? – вспыхнула Лиза.

– Конечно. Вам эта кофточка к лицу. И берет удачно подобран.

Они еще немного поспорили – идти или нет, – и Лиза сдалась.

Подошел весь в белом официант и молча встал у столика, а Павел Иванович с Лизой все не могли решить, что выбрать.

Он предлагал выпить по рюмочке портвейна за знакомство, но она наотрез отказалась пить крепкие вина и с испугом оглядывала просторное ресторанное помещение, дерево и медь отделки, накрахмаленные скатерти, белоснежных, похожих на эстрадных артистов, официантов. В конце концов сошлись на ликере, напитке более дамском и подходящем случаю. Его принесли в пузатом графинчике – тягучую изумрудного цвета жидкость.

– За знакомство! – Павел Иванович поднял свою рюмку. – Я очень рад, поверьте…

– Ой, какая крепкая! – удивилась Лиза. – Но вкусно…

– Вы замужем? – спросил он.

– Нет, – ответила она быстро. – А вы?

– Я тоже не женат. Когда? Семилетка, армия, потом училище… И снова служба…

– Насквозь военный, – засмеялась она.

– В общем, да. Из двадцати семи девять лет отдал армии…

– Я думала, вам гораздо больше, – простодушно удивилась она. – Лет тридцать…

– Неужели выгляжу таким старым?

– Извините, – смутилась Лиза. – Я вовсе не это хотела сказать. Просто вы такой… Ну, как бы это выразиться – много повидавший…

– А сколько вам, если не секрет?

– Девятнадцать… Почти двадцать… Собственно, двадцать уже. Через неделю день рождения.

– Какая у нас огромная разница в годах, – сказал он полувопросительно. Она промолчала.

Он вдруг засмеялся.

– Чему это вы? – насторожилась она.

– Так… Вспомнил одно предсказание.

– Оно сбылось?

– Не знаю. Нет… Может быть, потом я вам расскажу. Вам нравится здесь?

– Очень. Я никогда не ездила в первом классе. Даже на верхнюю палубу ни разу не поднималась…

– Извиняйте, – седой благообразного вида старичок в белом чесучовом костюме с газетой в руках тронул рукой свободный стул напротив молодой пары. – Не прогоните? – спросил он, сильно ударяя на «о». Кстати, Павел Иванович тоже «окал», как вся Средняя Волга от Горького до Самары.

– Присаживайтесь, милости просим, – живо откликнулась Лиза.

– Минутку, – сказал старичок и засеменил между столиками к выходу. Через минуту он вернулся, держа под руку такую же чистенькую, просто одетую, чем-то очень похожую на него жену. – Вот, Зоя Ксенофонтовна, молодые люди не возражают принять нас в компанию.

Старушка поклонилась, села, Лиза протянула ей меню. Павел Иванович наклонился к старичку:

– Не выпьете с нами?

– Благодарю. Не станем мешать. – Старичок раскрыл газету и отгородился ею от соседей по столику. Газету отставлял далеко от глаз – очки взяла жена; держа, как монокль, изучала через них меню.

– Макароны по-флотски, – прочитала она. – Что это за блюдо такое, Афанасий? Ты не знаешь?

– Думаю, что-то острое, – ответил супруг, не отрываясь от газеты. – Моряки – народ крепкий, возьми какое-нибудь знакомое…

Завели патефон в углу, и несколько пар пошли танцевать модное танго. Лиза поспешно отвернулась от танцующих, боясь, что Павлу Ивановичу взбредет на ум тоже отправиться в круг. Танец был медленный, бесстыже стонали скрипки, пары тесно прижимались друг к другу и, закрыв глаза, перебирали ногами, почти не сходя с места.

– Жаль, что я не умею танцевать, – сказал Павел Иванович.

– Ой, нет, что вы! – почти обрадовалась Лиза. – Хорошо!

– Что же тут хорошего?

– Хорошо, что не этому учились. За танцы бы вам орден не дали, правда?

– Пожалуй, – рассмеялся Павел Иванович. – Какая верная, черт побери, мысль! А я, признаться, чувствовал себя круглым лопухом там, где танцуют.

– Ну и напрасно…

– А вы разве не любите танцы?

– Люблю, – призналась Лиза. – Но эти мне не нравятся. Какие же это танцы? Просто обнимаются при народе…

– А ведь это война! – Старичок вдруг резко ударил костяшками пальцев по газетному листу. – Вы поглядите, – запальчиво обратился он к Павлу Ивановичу и ткнул пальцем в газету: – Везде война. Всюду! В Китае, в Греции, на Балканах… В Африке и в той воюют! Англичан, которые за всю свою историю не видели у себя вражеского солдата, бомбят… Что это, я вас спрашиваю, как не Вторая мировая война?