Читаем Вертикаль русского мата. Батарейка Бога полностью

Да, трудно передать словами

То состояние, когда

Не называешь чудесами

Желание себя отдать.

Но не в банальном, плоском смысле,

А в том, где разум твой спешит

Нести своё понятье Выси,

Чтоб с ней могли в любви ебАшить,

Родив желанье и готовность

Отождествлять себя с Творцом,

Чтобы впитала иллюзорность

Сознанья высшего лицо.

И, не дождавшись результата,

Но зная – он тобою дан,

Упиздить в мир, где многократно

Усовершенствуешь свой план

И вновь ускоришь созреванье

Того, что сам ты сотворил,

Чтоб в голограммном колебании

Закон Гармонии

ХуЯрил.

Во все века

сквозь штампы и запреты,

Сквозь косность мысли,

боль и страх людей

Рождались те, кого Господь отметил

Крамолой охуительных идей.

Крамолой, с точки зренья ортодоксов,

Которые совсем не по злобе,

А по невежеству

пиздячили, как в боксе,

Тех, кто из догмы совершал побег.

Побег в необъяснимые высоты,

Манящие опасной новизной,

Где мир фантазий

высшей тайной соткан,

Которую познает не любой.

А только тот, кто знать её желает,

Чтоб заебательскую с ней родить Мечту,

Что бунтарей-безумцев вдохновляет

Любовью уподобиться Творцу…

Для этого они себя готовят

Ебаша долго ум и сердце, чтоб

От света древних Истин унаследовать

Ту суть Любви,

что на хуй выслал сноб.

Когда ж в «хлеву» души родится Бог,

То в этот миг приходит осознанье,

Рождающее жгучее желанье

Очистить «хлев»,

чтоб Бог расширить смог,

Расширить в человеке пониманье

Господних планов. Чтобы человек

Сродниться с Богом вырастил желанье

И прекратил в хуёвом круге бег,

И вышел из потока заблуждений,

Присущих суетной воинственной толпе,

Чтобы, очистившись,

приняв Водой крещенье,

Креститься Хуем Духа. И в Огне,

В божественном Огне спалить пороки,

Мешающие нам осуществить

ПРЕОБРАЖЕНЬЕ,

выйдя за пороги

Людского понимания,

чтоб жить

Господней Волей только,

где Всевышний

С тобой разделит Свой пиздатый Трон.

И в этот миг тебе вдруг станет слышно

Божественное Слово,

что Христом,

Космическим Христом пришло на землю,

Войдя в Иисуса,

в кровь и в плоть его,

После чего Иисус,

Мессии внемля,

Вхуяривал в земное бытиё

Посланье Бога…

Мы не исключенье,

Нас всех когда-то ждёт такой приход.

Распятье – это способ обновленья

И выход из иллюзии,

и вход,

Вход в Высший Разум.

Но понять всё это

Возможно, лишь себя ПРЕОБРАЗИВ…

Другого метода открыть Небес секреты

Нет нихуя. Да – это эксклюзив,

Который нам подарен

и который

В пизду мы шлём, как будто детвора,

И глупо и упрямо с Богом спорим,

Как будто он не Бог, а злой пират.

И, совесть заглушая многократно,

Теряя в суете ориентир,

Любовь на хуету бесстыже тратя,

Мы распинаем и Христа, и Мир,

Тончайший Мир, который в нас зачатье

Пытается, любя, осуществить.

Но мы насрём на это,

и, распятье

Повесив на груди, желаем пить,

хуяча всех и вся.

Или, напротив, уходя в аскезу,

напоминаем пизданутых поросят,

Что мнут друг друга

и безбожно к сиське лезут.

Перейти на страницу:

Похожие книги

В Датском королевстве…
В Датском королевстве…

Номер открывается фрагментами романа Кнуда Ромера «Ничего, кроме страха». В 2006 году известный телеведущий, специалист по рекламе и актер, снимавшийся в фильме Ларса фон Триера «Идиоты», опубликовал свой дебютный роман, который сразу же сделал его знаменитым. Роман Кнуда Ромера, повествующий об истории нескольких поколений одной семьи на фоне исторических событий XX века и удостоенный нескольких престижных премий, переведен на пятнадцать языков. В рубрике «Литературное наследие» представлен один из самых интересных датских писателей первой половины XIX века. Стена Стенсена Бликера принято считать отцом датской новеллы. Он создал свой собственный художественный мир и оригинальную прозу, которая не укладывается в рамки утвердившегося к двадцатым годам XIX века романтизма. В основе сюжета его произведений — часто необычная ситуация, которая вдобавок разрешается совершенно неожиданным образом. Рассказчик, alteregoaвтopa, становится случайным свидетелем драматических событий, разворачивающихся на фоне унылых ютландских пейзажей, и сопереживает героям, страдающим от несправедливости мироустройства. Классик датской литературы Клаус Рифбьерг, который за свою долгую творческую жизнь попробовал себя во всех жанрах, представлен в номере небольшой новеллой «Столовые приборы», в центре которой судьба поколения, принимавшего участие в протестных молодежных акциях 1968 года. Еще об одном классике датской литературы — Карен Бликсен — в рубрике «Портрет в зеркалах» рассказывают такие признанные мастера, как Марио Варгас Льоса, Джон Апдайк и Трумен Капоте.

авторов Коллектив , Анастасия Строкина , Анатолий Николаевич Чеканский , Елена Александровна Суриц , Олег Владимирович Рождественский

Публицистика / Драматургия / Поэзия / Классическая проза / Современная проза