Вертикальная вода

– Я сделал, как мне показалось, лучше, – сказал Сварог. – Велел накачать его «фиолетом» и «синюшкой», и он за двое суток накатал тот вот фолиант. Сейчас запихну все в компьютер и вместо того, чтобы читать подряд, пройдусь по ключевым словам. Как-никак научился, спасибо Элкону. Меня в первую очередь интересуют Токереты… а барон немало написал о нашем друге Альдерате. И уверенно опознал по снимку, ему показывали мои люди…

– И нисколько не запирался? – отрывисто спросил Канцлер.

– Судя по тому, что я успел мельком пробежать, судя по разговору – ничуть…

Лицо Канцлера покривилось в жесткой, прямо-таки волчьей улыбке.

– Прекрасно. Просто прекрасно. Это не главное, но хоть что-то… Брашеро, в конце концов, не дьявол, а потому способен делать ошибки. А может, на местных это не действует – хотя вот на антланцев подействовало…

– Что именно? – тихо спросил Сварог.

Ему пришло в голову: лицо Канцлера что-то больно уж мрачноватое для победителя, весьма озабоченное. Канцлер, оглядевшись, сел в первое попавшееся кресло, достал черную гнутую трубочку и принялся не торопясь набивать ее табаком – слишком неторопливо, что у него, Сварог давно знал, служило признаком раздражения. Сварог молча ждал.

– Центр и «Горное гнездо» мы захватили, – сказал, наконец, Канцлер, выпустил клуб ароматного дыма. – Других нет, так что это в некотором роде победа. А вот дальше… Мои люди никого не могут допрашивать. Брашеро все-таки – коварная сволочь. И себе, и всем здешним сотрудникам поставил нейроблокаду в мозгу. Объясняя совсем просто, мы не можем залезть никому в мозги. Возможно, со временем и удастся, специалисты делают все, что могут, но толку пока нет… У Орка, кстати, ничего подобного нет – но он с самого начала был на десятых ролях, как и ваш министр. Кое-что рассказал, но, по большому счету, сущие пустяки…

– Так… – проговорил Сварог медленно и зло. – Канцлер, по-моему, мы никак себе не можем позволить быть гуманистами. В конце концов, я мог бы попытаться?

– С помощью ваших мастеров? – понятливо подхватил Канцлер. – Честное слово, я бы на то пошел – ситуация и в самом деле далека от гуманизма… Но он и это предусмотрел. У всех в мозгу отключен «центр боли» – есть такой, как мне объяснили биологи. Человека можно на части изрезать, а он это будет воспринимать как легкую щекотку… Предусмотрительный мерзавец…

– А что с их аппаратурой? – упросил Сварог.

– Все по-прежнему, – пожал плечами Канцлер. – Можно еще примерно понять, что они делали, – но ни кто пока не понимает, как. Полное впечатление, сказал Матлок, что она работает на каких-то других принципах, которых мы просто не понимаем, потому что никто раньше этим не занимался. Конечно, никак нельзя это назвать полным и беспросветным тупиком… Другое дело – то, что мы смогли понять, между нами, пугает. У вас есть какие-то срочные дела? Никаких, – сказал Сварог.

– У меня тоже. Самое время обсудить иные загадки… Вы ведь любите слушать Тарину Тареми?

– Есть на досуге такая слабость, – кивнул Сварог.

– А не попадалась вам у нее такая песенка: Скажи, Бога ради, вдруг былого лед не растаял сзади, а уплыл вперед. И в грядущем только дней прошедших наст предательски тонко поджидает нас?

– Попадалась, – сказал Сварог.

Канцлер прищурился:

– И вам в ней ничего не показалось странным?

– А что там странного? – пожал плечами Сварог.

– Лед и наст, – сказал Канцер.

– Ну и что? – Сварог все еще не понимал. – На Сильване и Нериаде того и другого зимой предостаточно.

– Но не на Т а л а р е, – сказал Канцлер. – Вы никогда не задумывались о странностях таларского климата? Здесь нет смены времен года. Круглый год стоит лето, пусть и не особенно жаркое. Правда, в Фионе недели на три температура падает, всего на несколько градусов, и пару недель льют затяжные дожди. Смены времен года нет. На полюсах нет снега и льда. Нет климатических зон.