Вертоград старчества. Оптинский патерик на фоне истории обители

Юношей Иван Антимонов много молился и даже клал в день по тысяче земных поклонов. Он пел на клиросе. У него дома бывали спевки церковного хора. Он еще был в миру, когда брат его Михаил поступил послушником в Оптину пустынь. Посещая брата в монастыре, Иван стал обращаться со своими духовными нуждами к старцу Леониду, который звал его Ванюшкой и искренно любил. Заметил юного молитвенника и старец Макарий, который и благословил его на иночество. В житии рассказывается, как Иван Антимонов тайно от родных покинул дом и отправился в Оптину. Отец его, видя такой поступок, пришел в сильное смущение. Но вот, год спустя, приехал в Курск к нему с его сыном отец Макарий, который решил лично засвидетельствовать родителю, что Богом благословлено все происшедшее.

Прибыв в Оптину, Иван Антимонов не застал уже там своего брата, который в то время перешел в Тихонову пустынь и стал иеромонахом Мелетием. Оттуда отец Мелетий был перемещен в Киево-Печерскую Лавру, где, уже в сане архимандрита, стал наместником. Не было в живых и старца Леонида. Первое время новый послушник жил на пасеке. Около года пек хлебы, переплетал книги. В 1854 году принял постриг в мантию и был наречен Исаакием. В 1855 году отец Исаакий рукоположен был во иеродиакона, а в 1858-м — во иеромонаха.

Старец Макарий видел его жизнь, — она была подвижнической. Возгордиться ему, впрочем, не было от чего, так как в скиту насельники почти все были высокого духовного устроения. И все же отец Макарий как-то выделял его из общей среды. Незадолго до своей кончины старец побывал в Москве, где принял его митрополит Филарет. Разговор, в частности, коснулся того, что настоятель Оптиной отец Моисей уже в весьма преклонных годах и надо бы подумать о том, кто бы мог быть его преемником. Старец Макарий не назвал при этом ни одного из старших иеромонахов, а высказал мнение, что лучшей заменой отцу Моисею был бы иеромонах Исаакий, несмотря на то, что он из молодых. Так и было решено. Узнав об этом, смиренный отец Исаакий пришел к старцу и пытался как-то отклонить будущее назначение, но отец Макарий сказал: «Если воля Божия будет на то, будут тебя избирать, то не отказывайся. Только не гордись!». Такое же отношение к отцу Исаакию было и у самого архимандрита Моисея. Умирая, отец Макарий оставил отца Исаакия на попечение иеромонаха Амвросия, — он и пребывал под его руководством до самой кончины старца в 1891 году.

При выборе нового настоятеля голоса разделились: часть иеромонахов отдала предпочтение иеромонаху Пафнутию. Однако было оглашено мнение митрополита Филарета и покойного отца Макария, а к этому присоединились голоса отца Амвросия и преосвященного Григория. Игумену Антонию, брату покойного настоятеля, было поручено возвести отца Исаакия на настоятельское место в оптинском Казанском соборе.

Первыми распоряжениями отца Исаакия были перемены в должностях. Иеромонах Савва, казначей, по старости попросился на покой. Он был заменен иеромонахом Флавианом. А на место иеромонаха Пафнутия, перемещенного в Малоярославецкий Николаевский монастырь, скитоначальником назначен был иеромонах Иларион. Через год отец Исаакий в Москве нанес визит митрополиту Филарету, — тот принял его весьма милостиво, о многом расспрашивал и дал полезные наставления. На прощание владыка подарил отцу Исаакию четки, которые тот бережно хранил всю жизнь.

В 1864 году, в сентябре, отец Исаакий возведен был преосвященным Григорием в сан игумена. Как и покойный отец Моисей, отец Исаакий в настоятельских делах, хлопотливых и разнообразных, во всем полагался на Господа. Когда он принял монастырскую казну, в ней наличными было всего 10 копеек. Но к этому времени Оптина пустынь имела весьма большое хозяйство: земли, покосы, огороды, лесные дачи, мельницы, скот и другое, — все это требовало хозяйского глаза. И обитель при отце Моисее стала больше, и все, что тут было, требовало ухода, присмотра, ремонта… Мастерские… скотный двор… И главное, конечно, братия, для которой требовались не только одежда и трапеза, но и молитвенная келейная и церковная жизнь. Пришлось отцу Исаакию привыкать к деловой переписке, документам, общению с многими мирскими людьми… Новый настоятель не потерялся. Он не утратил своего строго духовного настроя и ничего не предпринимал без благословения старца Амвросия. Благодаря этому хозяйственные заботы не разорили души отца Исаакия, наоборот, он даже приобретал новые духовные достоинства, из которых главным и, так сказать, вечно приобретаемым было смирение. Если, например, ему случалось нечаянно обидеть брата, он, недолго думая, шел к нему, становился на колени и просил прощения. При исповедании помыслов старцу он не стремился вперед, а смиренно становился в очередь. И братии говорил при случае: «Смирение — высота!».