Верую…

«…Я вполне понимаю и разделяю Вашу печаль, вызванную смертью В. Н. Сорока-Росинского. Знали ли Вы о его несчастье или узнали уже о смерти? Виделись ли Вы с ним эти годы? Помните, я уговаривала Вас написать о нем и подробнее, чем в „Республике Шкид“. Не надумали?

…Недавно умер в Россоши учитель математики, пенсионер, в своем роде музейный экземпляр. Жил одиноко (лет пять как вдовел), сторонился людей, без электрического света, без радио, без газет, очень религиозный, писал стихи ученицам (частная практика), переводил какие-то статьи для каких-то журналов. Умер, упав в коридоре своей квартиры, пролежав до вечера, когда соседи вернулись с работы. Вызванный врач помочь не мог. Высокого роста, представительный, выросший в Киеве, барин по манерам, взглядам, привычкам, свысока относившийся ко всем. Мне пришлось познакомиться с ним несколько лет назад у одних моих знакомых после смерти его жены. Он мог быть небанальным собеседником. Узнав, что я люблю музыку, он пригласил меня прийти послушать его игру на скрипке. Сказал, что играет только для себя, но тут сделает исключение. Я поблагодарила и заметила, что мужчина первый делает визит для знакомства, назвала свой адрес. Он не пришел, но передал через знакомых извинение. У него было пять скрипок, две из них — дореволюционной хорошей работы (так говорили мне)… В домашнем быту он был деспот и самодур.

…Сейчас передавали по радио репетицию барабанщиков для Октябрьского парада, и эта мелодия напомнила мне отца, как он переводил словами эту мелодию:

— Что ты пил? Что ты ел? По-че-му не за-бо-лел?

P. S. Не объясните мое ироническое замечание в адрес N „уязвленным самолюбием“. Встретились мы у знакомых случайно. Статьи он переводил из каких-то старых журналов (с украинского на русский) о музыке. Все советское отрицал…

P. P. S. На похоронах его я не была…»

Из письма от 14.XI.60 г.: