Верую…

«…Мне кажется, „Республика Шкид“ очень вовремя вернулась к читателям. Пусть теперешние ребята увидят, как трудно жилось их сверстникам во всех отношениях, и все-таки они стремились к знаниям, а теперешние, сытые, одетые, и не как-нибудь, а хорошо, даже роскошно одетые, не желают проглотить то, что им учителя буквально в рот кладут.

Жадность, с какой шкидцы засели за уроки, должна поразить — и может быть, пленить — нынешних читателей.

…Да, постарайтесь не откладывая написать о Викторе Николаевиче. Очень обидно, что он так ужасно погиб. Неужели у вас трамваи так мчатся, или он был рассеян и неосторожен? Но что бы ни было — его не вернешь!

…Вы спрашиваете: как я?

Держусь. Еще в первые дни было сказано:

— В моем доме больные не нужны.

Когда она просит меня об очередном „заказе“ или оставляет на кухне записку: „Приготовь зеленый борщ“, мне вспоминается украинская поговорка:

— Приезжайте, тату, к нам отдохнуть, заодно нам погреб выкопаете!..

Все-таки нахожу время для чтения. Недавно в руки мне случайно попалась книга М. Панича „Взрослые дети“, изд. АПН РСФСР. Автор в кратких очерках и рассказах очень интересно разрабатывает темы воспитания от раннего детства до получения школьного аттестата зрелости. Особенно интересен раздел „Особенный ребенок“ (из записной книжки учителя)».

Из письма от 26.XI.60 г.:

«Дорогая Наталия Сергеевна!

…Виктору Николаевичу Сорока-Росинскому было за 80 лет, он был глух и очень плохо видел. И все-таки до последних дней он был окружен молодежью и ребятами, готовил — кого в вуз, кого к переводным экзаменам, кого просто „подгонял“ по истории, по русскому, по литературе. Всегда у него были подшефные ребята. Последнее время он шефствовал над десятилетней девочкой, дочерью дворничихи. Обещал ей показать какое-то „панорамное кино“, поехал к Таврическому саду покупать билеты и с этими билетами в кармане и погиб — почти у самого дома, переходя улицу. В районе его многие знали. И на кладбище пришло много людей. Но никого из официальных представителей не было. А жил он один. С сыном у него не ладилось. Весной, познакомившись с Машей, он говорил мне, что мечтает о внуке (который или которая появился, как я узнал на кладбище, месяца за два до смерти В. Н.). Жена Виктора Николаевича — Элла Андреевна (Эланлюм) в войну пропала без вести.

„Год жизни“ я читал лет 20 назад. Тогда это были две повести — „Лапшин“ и „Жмакин“. Сейчас Герман их переработал и свел в один роман. То, что я читал, было очень хорошо. Говорят, что новый вариант стал еще лучше».