Весь этот джакч

— Из-за тебя погиб Поль, его жена и дочь. Из-за тебя погиб Рашку, который хоть что-то понимал в происходящем. Ещё несколько человек, которых ты не знал. Из-за тебя умрут, наверное, наши раненые, потому что врачей нет, а все лекарства вы выгребли. И теперь из-за того, что твоя мать жива…

— А зачем ты велел лекарства сжечь?! — рыдая, выкрикнул Хвост.

— Я? — не понял Лимон. — Когда?

— Ночью! На шахтах! Я, между прочим, вас тогда не выдал! Узнал, но не выдал! А мог! В трёх шагах от тебя стоял, ты меня не видел! И сказал, чтобы машины сожгли! И стали жечь! А мы, между прочим, за лекарствами приезжали! Потому что у деревенских какая-то болезнь!..

— То есть ты и своих сдал, — сказал устало Лимон. — А знаешь что? Живи. Я скажу, чтобы тебя не трогали. И даже жрать давали. Только говорить с тобой нельзя будет. И когда всё наладится — убирайся. Матери что-нибудь соврёшь.

— Надо его пометить, — сказал Сапог.

— Как?

— Я сделаю.

— Только не уродуй.

— Куда уж больше.

— Ладно, задержались мы тут, — сказал Лимон. — Давайте через десять минут в штабе. Надо решать, что делать дальше.

— Теперь ваш командир — я, — сказал Лимон и немного прошёлся вдоль строя. — Кто с этим не согласен — тому ничего не будет, просто пойдёте к деревенским. Если кто-то хочет остаться, сразу предупреждаю: у нас дисциплина, и у нас устав. Мы армия, а не банда. За нарушение устава — наказание, вплоть до расстрела. А теперь желающие уйти — шаг вперёд.

Строй шелохнулся, вышли двое, потом ещё двое.

— Все? — спросил Лимон. — Остальные решили остаться?

Поднялась рука.

— Слушаю.

— Мы тут обсудили, — прогудел низкий голос из второго ряда. — Ребята тебя знают, поручились…

Я сам себя не знаю, подумал Лимон.

— Хорошо. Вы четверо — пошли вон. Теперь так: каждая наша секция пополняется до отделения, командир секции становится командиром отделения и назначает подчинённых ему командиров секций. Каждый взвод пока будет состоять из двух отделений. Представляю вам командиров взводов: первый взвод — Элу Мичеду, второй взвод — Агон Арди, третий взвод — Лека Ноа. Бронетанковый взвод — командир Лей Тюнрике. Подразделение связи — Хомилль Шанье. Разведотделение — командир Зее Фахт. Она имеет право брать к себе в отделение любого бойца — на время или совсем, по её усмотрению. Начальник тыла — Ингджел Прек, сейчас в госпитале, но скоро выпишется. Начальник медслужбы — Эдон Гнедых. Мой заместитель — Шиху Ремис. Я, командир роты имени Бессмертных Курсантов — Джедо Шанье. Командирам отделений — приступить к формированию отделений…

Всё это они придумали и расписали втроём — он, Маркиз и Зее — буквально полчаса назад; получилось правдоподобно и внушительно. Массаракш, подумал Лимон, а ведь так, наверное, всё и делается… Он стоял в кузове «Неустрашимого», одной рукой опираясь на спинку сиденья второго номера пулемётного расчёта, и смотрел, как его «комоды», которых он не всех ещё помнил по именам, набирают личный состав. Это было похоже на разбиение класса по командам при игре в мяч. Только класс обычно разбивали на четыре команды, а здесь приходится на шесть…

Потом он увидел Хвоста. Хвост стоял по ту сторону «плаца», у входа в полуразрушенную оранжерею. Сапог поступил с ним жёстко: обрил наголо и выкрасил череп, лицо, шею и плечи фиолетовой штемпельной краской. Эту не отмоешь, сойдёт только вместе с кожей недели через две… Вид Хвоста что-то напомнил ему, но голова сейчас была как тряпьём набита.

Из главного корпуса показалась Элера, подбежала к Эдону. Тот посмотрел на Лимона, понял, что его видят, показал рукой: я — туда. Лимон кивнул. Джакч, что-то случилось?

— Маркиз, — позвал он. — Последи здесь, я сейчас.

Маркиз запрыгнул наверх, а Лимон пошёл, потом побежал мимо сбившегося строя. Бежать было почему-то очень трудно.

В большом холле было прохладнее. Он поднялся по короткой лестнице в коридор, свернул в проходную комнату… Эдон и Элера были в палате тяжёлых. Там же стояла, прижавшись к стене, госпожа Илутера, вдова аптекаря. Лимон, сдерживая одышку, прислонился к косяку.

— Что? — спросил он.

Эдон медленно повернулся. Покачал головой.

— Оба? — прошептал Лимон.

— Оба…

— Значит, не получилось…

Он повернулся и пошёл в палату к Дину. В глазах вдруг потемнело, но Лимон ухватился за спинку стула и устоял. Эдон подскочил сзади, обхватил, хотел посадить.

— Отвяжись.

— Но командир…

— Не сейчас.

Порох, о чудо, дремал в кресле. Дину смотрел в потолок.

— Ну, как ты? — спросил Лимон.

— Надо резать, — сказал Дину. — Распирает. Сможешь сегодня?

Лимон оглянулся на Эдона.

— Инструмент есть, — понял тот. — И всякие простыни. Да, и ты говорил — поискать в комнате у Рашку. Вот, я нашёл… — он достал из кармана серебряную коробку, напоминающую портсигар… тьфу ты, подумал Лимон, что со мной — это же и есть портсигар. Крышка отскочила; под ней обнаружилось штук шесть-семь бумажных цилиндриков, закрученных с торцов на манер конфет; один цилиндрик был неполон. — Он говорил, что у него этого много, в запаянных банках, но… может, он их где-то в другом месте держал. Да и этого должно хватить, я думаю…