Весь этот мир не ты

— Пап, это неправда, — я понимаю, что он и без меня это знает. Но просто не могу перестать это повторять. Потом вдруг вспоминаю и добавляю, — У него же диплом завтра! Нельзя ему в СИЗО!

— Ничего, без диплома проживет, — рычит отец, начиная заводиться, — А то и так сильно шустрый. Писать будешь, я не понял? Или пусть сидит? Меня вполне такой вариант устроит! Раз…два…

Я всхлипываю и пододвигаю к себе чистый листок, начиная переписывать заявление. Руки дрожат настолько, что почерк будто не мой.

Отец замолкает и некоторое время смотрит на меня. Потом говорит уже спокойней.

— И чтобы больше я о нём не слышал, поняла? Он-то вряд ли теперь к тебе полезет. Но чтобы и сама не лезла. Узнаю, что пыталась связаться, уже по-настоящему засужу. Уж найду за что.

— Почему вряд ли полезет? — я поднимаю на папу вопросительный взгляд, хватаясь за непонятную мне фразу.

Он пожимает плечами, на секунду на его лице расцветает кривая улыбка.

— Ну я бы не стал искать встреч с девчонкой, которая на меня заяву накатала. Разве что руки ей оторвать.

Я сглатываю, отвожу глаза и сквозь всё более плотную пелену слёз продолжаю писать. Да, я бы тоже. Я хочу верить в то, что Никита поймёт, что я никакого заявления не писала, но умом прекрасно осознаю, что отец бывает очень убедителен.

Лишь бы выпустил его.

Понимание, что больше Аверина я наверно никогда не увижу, накатывает только после того, как за отцом захлопывается дверь.

Глава 33. Не шали

Я вожу пальцем по запотевшему стеклу минивена. Бездумно, следя за появляющейся линией рассеянным взглядом. Фокусирую глаза на получившейся букве "Н" и быстро стираю её ладонью. Кошусь на Виктора Палыча с женой, сидящих напротив, словно воришка, которого чуть не застали на месте преступления. Но им не до меня. Уже изрядно пьяный шеф громко гогочет в трубку, обсуждая с одним из партнеров вечер на корабле, а Ксения Гавриловна показательно дуется, что её не берут в Австрию. Ланской рядом со мной уткнулся носом в ноутбук и просматривает какую-то статистику. Он вообще хоть стопку выпил? Робот. Я вздыхаю и отворачиваюсь, продолжая думать о своём. Вспоминать.

Каких-то десять дней пять лет назад. Ну почти одиннадцать. И уже почти шесть…

А я до сих пор помню каждую секунду. Наверно всё дело в этом жутком принудительном расставании. Не вмешайся бы тогда отец, и, возможно, мы бы сами разбежались через пару месяцев, поняв, что и не было ничего, кроме моего бунта против воли отца и желания Ника потешить своё самолюбие. Я уже давно не верю, что эта была любовь. Если бы Аверин любил меня, он бы нашёл способ увидеться. Или хотя бы связаться. Понял бы, что я не виновата в том, что случилось. Если бы любил…

А он просто исчез. Из сети, из страны, из моего мира. Получил девчонку, которая была ему не по зубам, потешил своё эго. А после больно ударился и решил больше не лезть. Себе дороже. Вот и всё.

А я ведь ждала его. Долго.

Самой страшно было искать. Слова отца о последствиях звенели в ушах в пугающей четкостью. Да и с чего начать не знала. Романа Константиновича папа уволил в тот же день, несмотря на почти десять лет безупречной службы. Телефон Аверина так и не включился больше. В его съемной квартире, в которой мы жили, через месяц появился другой постоялец. Я поспрашивала осторожно про Никиту у общих знакомых, но их осталось не так уж много, так как его курс успешно выпустился. И никто ничего определенного не знал. Говорили, что он уехал в Корею, там открыл стартап, нашел спонсора, пишет программы, набрал команду. Это было похоже на правду, Никита всегда стремился к чему-то подобному, но эти сведения никак не помогали мне найти его самого. И я перестала. Просто ждала его какое-то время. Год или полтора. И с каждым днём меня всё больше терзали сомнения. А по-настоящему ли всё было для него? Ведь это же Аверин. Он бы нашёл способ объявиться, если бы хотел. Ник был из тех людей, которые всегда добиваются поставленной цели. А значит, раз не объявляется, то ему это просто не нужно. И не было ничего, кроме физики и желания добиться дочки босса отца. Про которую все думали, что она никогда подпустит того как Ник к себе. А вот подпустила. Утёр нос всему универу. Хоть и с последствиями для себя. Но всё же.

И, если у меня ещё были сомнения относительно природы чувств Аверина, то сегодня он их виртуозно разрушил, предложив стать его…Как он это назвал? Секретуткой? Да уж, прямо рыцарь в сияющих доспехах, спасающий меня от злого дракона шефа Палыча. Я горько усмехаюсь и тут же хмурюсь, смотря на вновь машинально выведенную " Н" на стекле. Ну что ты будешь делать. Раздраженно стираю её рукой.

Шеф говорит что-то невнятно, и, кажется, даже мне, но мне лень прислушиваться. Бормочу " угу" и киваю головой. Что-то про завтрашний вылет в Австрию. Потом слышны вопросительные интонации, я опять не слушаю. Быстрей бы уже до гостиницы доехать и рухнуть спать. Он повторяет снова и громче. Я перевожу на Виктора затуманенный взгляд, пытаясь вникнуть в его слова. Смотрю, как шевелятся его влажные полноватые губы.